Тайна похищенного пса

Прежде чем отправить письмо, я решил поговорить с ребятами из «Гро-Каю». Один из них, по имени Жерлан, недавно потерял отца, а его мать работала на заводе, поэтому почту вынимал только он, возвращаясь из школы. Я дал Фредерику его адрес.

Для меня и всей «компании Гро-Каю» наступило время томительного ожидания. Каждое утро мы с надеждой встречали Жерлана. У него было прозвище «Сапожник» — в честь того, что подвал его дома занимала сапожная мастерская. Но Сапожник отрицательно качал головой: он снова ничего не обнаружил в своем почтовом ящике. Для всех нас Кафи стал каким-то сказочным героем, который придет и перевернет всю жизнь «компании Гро-Каю». На переменах и после уроков ребята постоянно задавали мне множество вопросов: какого Кафи размера и веса, какого цвета у него уши и хвост, какие кости он больше любит, лает ли по ночам, гоняет ли кошек и о многом другом, на что я никогда не обращал внимания. Я то ревновал, то, наоборот, радовался за Кафи. Я простил маленьким лионцам тот холодный прием, который они оказали мне в первые дни. Эти мальчики не были похожи на ребят из Реянетта, но я чувствовал, что действительно могу с ними подружиться. Меня огорчило, что все они из бедных семей. Сидя в Реянетте, я думал, что в городах, особенно в больших, живут только богатые. Увы! Все ребята из «Гро-Каю», так же как и мы, обитали в больших обветшалых домах, им уделялось мало внимания… Может, поэтому они были бы так счастливы иметь собаку, заботиться о ней? Может, это заменило бы им домашний уют?

Наконец в один прекрасный день Сапожник прибежал сияющий, с письмом в руке. Моментально собралась вся компания.

— Надеюсь, ты не читал его? — спросил Корже.

Сапожник потрогал свою нечесаную шевелюру и покраснел. Но «Гро-Каю» никогда не обманывали друг друга.

— Ну… я не смог удержаться, — сознался он. — Но я тут же заклеил конверт обратно!

Он протянул мне письмо, и я начал читать дрожащим голосом. Фредерик писал, что 'не хотел отвечать, пока не убедился, что план осуществим; не мог же он отослать Кафи, не сказав об этом своему отцу. Тот нашел нашу затею забавной и согласился. Фредерику осталось только дождаться тяжеловоза и уговорить водителя взять Кафи с собой.

«Ты знаешь, — писал он, — я разыскал того шофера, что год назад потерял свой кисет на площади, помнишь — мы его нашли под платаном. Водитель согласился отвезти Кафи. Он бывает в Лионе каждую неделю — привозит овощи, а разгружает свой товар на набережной Сен-Винсен. По-моему, это на берегу Соны, недалеко от Круа-Русс, так что тебе повезло! Итак, на следующей неделе, в среду, я вручу ему Кафи. Ты будешь доволен — собака выглядит отлично; знаешь, я за ней так ухаживал… и мне очень жаль с ней расставаться… Грузовик будет в Лионе между пятью и шестью часами вечера, может быть и в шесть, если пойдет дождь, но до семи — точно. Тебе надо только найти эту набережную Сен-Винсен, там еще находятся «Юго-восточные склады». Шофер сказал, что это написано на двери большими красными буквами. Если ты вдруг не сможешь там быть в это время — он оставит Кафи у хозяина соседнего кафе».

Фредерик все уладил! Сегодня пятница; значит, через пять дней Кафи будет здесь. Компания обезумела от радости. Тем же вечером мы собрались у Пиратского Склона, где вовсю шла подготовка к встрече Кафи. Ребята принесли доски, куски обивки, гвозди, пилы, болты, солому… Этих досок хватило бы на постройку виллы, а соломы — на целый стог; а ведь речь шла всего лишь о собачьей конуре. Мы соорудили очень хитрую дверь — никто, кроме нас, не смог бы ее открыть.

— Если хочешь, — предложил Корже, — иди в среду один встречать Кафи, мы подождем вас здесь.

Ничто не могло доставить мне большего удовольствия, чем встретить Кафи одному и самому объяснить, что теперь у него будет много маленьких хозяев и со всеми он должен поладить.

Позже я узнал, что ребята это решили все вместе, чтобы я понял — они не собираются отбирать у меня собаку.