Тайна реки Гобилли

У меня перед глазами всплыло молодое, но уже заплывшее жиром лицо, с хитрыми бегающими свиными глазками и вечно трясущимися с похмелья щеками. Хапунов был сынком бывшего зама генерального директора компании. Папа, пользуясь оставшимися связями, отщипывал сынку подряды, а тот, насобирав в штат кого попало, брался за выполнение. Конченый алкоголик, он совал взятки приёмщикам и, таким образом, сдавал объекты. Никакого соблюдения технологии. Всё делалось «на отвяжись», с отступлениями от чертежей. И в довершение ко всему, нанятых без трудовых книжек и договоров рабочих, регулярно кидали с зарплатой. Отсюда текучка и, как следствие, срывы сроков сдачи объектов.

– Это не субподрядчик – это головная боль.

– Ага. Боль.

– Что у него в этот раз?

– Береговое укрепление трёх мостов, дренажные лотки, три выемки под сетку и водоотводы с устройством очистных сооружений и без.

– И?

– Да, что ты, Владимирыч, сам не понимаешь. Всё то же самое. Кстати, укреплением вот этого моста и дамбы, как раз занимается его бригада.

Я окинул сооружение беглым взглядом.

– С виду ничего.

– Ну да. Только с виду. Толщина каменной наброски раза в три меньше чем на чертеже, а траншею под водоотвод они вообще копать не стали. Так, набросали камень прямо на песок и всё. Бригадир даже чертежи не умеет читать. И что прикажешь делать?

Я ничего не ответил ему, потому что прекрасно понимал положение вещей. Я просто похлопал Женю по плечу и предложил проехать к арке на сто семнадцатом пикете. Всё для меня начиналось, как нельзя хуже.

Вечером на планёрке Курдюков из кожи лез, чтобы показать мне свою активность. Он нещадно распекал мастеров за отставание и низкое качество работ, а когда они сообщали ему о причинах, округлял глаза, будто слышал об этом впервые. Хиславский сидел в самом углу, уткнувшись в телефон, и улыбался.

Кое-как разобрались с аркой на сто семнадцатом. На просевшие места решили уложить дополнительно три слоя асфальта, проштробив полотно поперёк в четырёх местах. Прорабу из «Империала» – такому же прорабу, как я космонавт – я указал на несоответствия и замечания, высказанные Хиславским. Тот улыбался, быстро кивал, пытаясь не поднимать, красные от беспробудных пьянок глаза и заверял, что всё будет исправлено.

Сбросив мейл с докладом на адрес компании, я, наконец, добрался до вагончика. Сумки разбирать не стал. Заставил себя переодеться и сходить в баню. После бани почувствовал лёгкость. Настроение улучшилось. Возвращаясь, услышал пьяную ругань и крики. Шум доносился со стороны дальних вагончиков, и ситуация походила на пьяный дебош. Бросил пакет с вещами у входа в своё временное жилище и туда.

Так и есть. Двое. Один молодой со сплющенным носом и зоновскими татуировками на руках, второй постарше. У молодого разбиты губа и нос. Он замахнулся – в руке блеснуло лезвие ножа. Я перехватил руку и вывернул ему её за спину. Нож выпал, и я оттолкнул молодого.

– Ты чё сука, да я…. – Он сжал кулаки и двинулся ко мне. Но тот, что постарше опередил меня. Он двинул молодого кулаком в зубы и тот завалился под крыльцо вагончика. Из вагончиков выскакивали рабочие. Собрались кругом. Многих я знал.

– Эти империаловцы достали уже всех!

– Бухают, и спать по ночам не дают!

– Братва сраная!

Молодой поднялся на ноги. Он злобно посмотрел на обидчика и прохрипел:

– Я тебя, сука, ещё достану.

Потом сплюнул кровью, развернулся и ушёл.

– Что случилось? – Я обратился к тому, что постарше. Он работал водителем погрузчика на дробильной установке, и я помнил его по прошлым командировкам.

– Да, как всегда, Владимирыч. Шум и гам. Бухают. Ну, вы бухайте, никто ведь не против, но чё барагозить да пальцы гнуть? Я замечание сделал, а этому не понравилось. У них там полбригады со сроками. На понтах. Ну, вот и….

– Ладно. Расходитесь. Я с утра разберусь.

Все разошлись по вагончикам. Отправился к своему и я, разглядывая на ходу выкидуху, отнятую у паренька со сплющенным носом.

Но и на этом вечер для меня ещё не закончился.

Только постелил постель, постучали в двери. Открыл. На пороге Андрей Витальевич Маслюков – бригадир монтажников. Ветеран компании и заядлый охотник. Он вошёл, пряча за спиной левую руку.

– Здорово Владимирыч. Я, как только узнал, что ты тут, сразу к тебе. Ужинал?

– Да, так. Перехватил на ходу.

Он прошёл к столу и поставил большую пластмассовую миску, полную жареного с луком мяса.

– О! Вчера изюбря завалил. Почти у самых вагончиков. Ешь.

– Ну-у, Андрей Витальевич, под такую закусь не грех и по рюмочке.

Я вынул из сумки коньяк и поставил рядом с миской. Аромат мяса заполнил вагончик и я начал давиться слюной.

Выпили по полстакана, и я, как зверь, набросился на мясо. Маслюков кинул в рот пару кусков.

– Ты, Владимирыч, аккуратней тут по ночам.

Я перестал жевать и поднял голову.

– Ну, вдруг, ночью приспичит по нужде.

– Что такое?

– Да, понимаешь, мишка вокруг вагончиков вторую неделю крутится. Придёт, потопчется и уйдёт. Видать, столовка наша пахнет вкусно. Никак его выловить не могу. Пару раз в воздух из карабина стрелял для острастки, а он всё не уходит.