Тайна серого кардинала, или Как я стала злодейкой

Глядя ему в спину, пока он спускался по мосту, я была благодарна, что магистр выбрал мне наряд с широким поясом, под который я вовремя догадалась спрятать найденный осколок живых камней. Все это время, за разговором, я слышала многоголосый шепот — было сложно не отвлекаться на него. Если бы Тариен Грим был нагалиси и мог слышать голос живых камней, он сразу же отнял бы у меня мою находку. Тогда, возможно, у него возникли бы вопросы, почему я подобрала этот камень с брусчатки. А еще…

Знал ли магистр, что я нагалиси? В день казни, два года назад, мне удалось освободиться. В приступе отчаянья я велела живым камням уйти прочь от меня и окропила их своей кровью. И они услышали мой голос. Догадались ли в тот день прелаты Нагрота, почему это произошло? И если да, то известно ли об этом магистру?

Я не сомневалась, что узнаю ответы на эти вопросы в свой черед. Но до тех пор была намерена скрывать все, что буду способна скрыть. А пока нужно перепрятать камень, и уже после решить, что с ним делать.

Одно я знала наверняка — избавляться от него я не буду. Даже если живые камни отняли у меня все, что я имела, связь с ними мне не разорвать. И она обоюдна — в этом я убедилась только что.

Потому что голос этого осколка я услышала не случайно. Он звал меня. Он заставил меня прийти сюда, к пруду и найти его.

Хотелось бы мне понять, что все это значит.

Глава 9. УЖИН НА ГОРЯЧИХ УГЛЯХ

Барон был лыс.

Гладкая круглая лысина лоснилась и блестела в золотистом свете от множества свечей в зале. Сверкание этой лысины невольно притягивало взгляд — я снова и снова ловила себя на том, что бесцеремонно пялюсь на нее. Но потом заставляла себя переводить взгляд ниже — на короткую и густую седую бороду, чуть заостренную книзу, на густые загнутые кверху усы, на мутные глаза с красными воспаленными белками, на морщинистые мешки под глазами.

Никогда прежде я не встречалась с бароном де Сааром, однако его лицо узнала сразу, как только вошла в трапезную.

Бородатый дворянин из видения, навеянного мне осколком живых камней Ансаллы, который я нашла у пруда.

Человек, который прижимал к алтарю руки Клодии де Саар, требуя у нее подчиниться.

Этим человеком был барон де Саар. Сомнений не оставалось — не случайно в том видении моя соименница, моля о пощаде бородатого дворянина, называла его отцом.

Барон де СААР

Что же я видела? Правду или обман? Потому что если правду… Борон не только отдал для плотских утех свою собственную дочь, но и держал ее собственными руками, пока неизвестный вельможа — и судя по перстням на его руках, очень влиятельный, куда влиятельнее самого барона, — пристраивался меж раскинутых ног его единственной дочери.

Отвратительно.

Сама мысль об этом была так отвратительна, что, сидя за одним столом с бароном, я едва сдерживалась, чтобы не плюнуть в его сторону — по-плебейски, как делали в обители воров.

Но что, если живые камни обманули меня и внушили ложное видение?

Когда не знаешь, кому и чему верить, лучше не торопиться с выводами.

— Занимательное зрелище, магистр, — произнес барон, нарушив молчание.

Пригубив вина из кубка, он скосил глаза в мою сторону — мимоходом, будто брезгуя, и уже в открытую посмотрел на Тариена Грима. Барон и магистр сидели на разных концах длинного стола, напротив друг друга, а я между ними на приличном расстоянии от обоих.

— Признаться, я не верил в вашу затею — заменить мою дочь подставной девицей из простолюдин. Но вы совершили невозможное. Эта воровка выглядит как благородная тэлли. Как вам это удалось?

Тут барон нахмурился и, хмыкнув, качнул головой:

— Надеюсь, вы не обманываете меня, и эта девица не бастардка какого-нибудь влиятельного вельможи. Я не хотел бы в это ввязываться, если вы меня понимаете.

Лицо магистра оставалось бесстрастным.

— Не волнуйтесь, барон, перед вами самая обычная девка с воровского дна. Ей просто повезло родиться не уродиной.

Лишь на мгновенье гнев сжал мне горло, но я заставила себя дышать ровно.

«Вам стоит отбросить приобретенную при жизни среди воров привычку брать все, что плохо лежит…»

А ведь магистр Грим намеренно унижал меня все время. И вовсе не для того, чтобы получить удовольствие от моего оскорбленного вида. Унизить, чтобы указать мне мое место. Чтобы, помня о том, как мало я сейчас стою, была послушной и не смела даже мысли допустить, что я сама могу что-то решать.

«Помните, что Клодия де Фракиз была осуждена на казнь, и если вас раскроют, во второй раз вы можете не спастись. Что касается меня, это нарушит мои планы. Поэтому для вас же будет лучше убедить барона в вашем низком происхождении. Однако… не переусердствуйте…»

Не переусердствовать?