Тайна Соснового холма

Незнакомец ещё раз склонил голову, левой рукой вытаскивая из ножен длинный лёгкий меч, перехватил его в ладони и подал стоявшему ближе всех дружиннику. Глаза мальчишки Висмунда при виде меча заинтересованно сверкнули, наверное, отец ещё не подарил ему своего меча.

Хёвдинг продолжил:

– Ты, верно, устал с дороги? Моя семья готовится к ужину, я приглашаю тебя к моему столу, и, может быть, случится так, что ты назовёшь нам своё имя.

– Спасибо за приглашение, хёвдинг, ты щедрый человек, и хозяин, я думаю, хороший, но давай сначала закончим дело, с которым я сюда пришёл.

– Соль может полежать и до завтра, а хорошее пиво, мясо и хлеб – нет.

– Нет, хёвдинг! Извини… – незнакомец настаивал, и хозяин усадьбы пожал плечами.

– Ну, пойдём в дом…

Незнакомец передал в руки дружинника повод лошади, со спины другой снял большой мешок с поклажей, пошёл за хозяином. Перед входом в дом гость оглянулся, и тревога читалась в его глазах. Лошадей уводили в конюшню, а овчарку посадили на цепь у столба посреди двора.

Хёвдинг повёл торговца почему-то не в маленькую комнату мужской половины дома, а в просторную залу для пиров, увешанную по стенам шкурами, оружием и старыми щитами.

Это вызвало ещё большую тревогу в глазах продавца соли, но хёвдинг шёл первым и не заметил ничего. Да и вряд ли он мог разгадать что-то в незнакомом, чужом для себя лице.

Торговец положил свой мешок на лавку у стены, завозился с узлом, склонившись. Хёвдинг в это время стоял у него за спиной, беззаботно повествуя:

– Все эти дни, пока шёл дождь, к нам никто не заглядывал, дождь всех распугал… Удивительно, как жизнь людей зависит от погоды. Наступит лето, подуют ветры, и в море пойдут корабли с дружинами ярлов и конунгов… Наступит осень, и все вернутся домой к своим очагам…

Торговец развязал свой мешок, запустил в него руки и вдруг резко обернулся к Инвальдру, выхватывая из мешка короткий сверкающий в скудном свете меч.

– Извини, хёвдинг, я пришёл сюда, чтобы убить тебя…

Слова застряли в горле Инвальдра, глаза изумлённо смотрели в лицо коварного гостя. Нет, такого он нисколько не ожидал. Конечно, а кто бы другой на его месте мог сейчас поверить в то, что видит перед собой острый клинок, нацеленный в открытую грудь?

Сколько раз говорил отец в своё время: видишь врага – не тяни, не дари ему спасительные мгновения, не смотри в его глаза, не дыши с ним в такт – руби сразу и наверняка!

Он промедлил лишь миг, а хёвдинг воспользовался им, не думая. Тело сильного умелого воина изящно и легко скользнуло вбок и назад, уходя от меча на недосягаемую длину. Тут-то Инвальдр воздал хвалу Одину, что не позволил он умереть безоружным, а завёл именно в залу, просторную и широкую – отступай, куда хочешь!

А торговец этот коварный так и пёр напролом, стараясь достать этим мечом коротким.

Э, нет, братец, не ударил сразу, теперь пеняй на себя, сам виноват.

Инвальдр с ловкостью кошки уходил от меча, скользил назад и в сторону, то влево, то вправо, пинал под ноги непрошенного гостя пустые лавки. Благо, что меч у того оказался коротким, рассчитанным на один верный удар, самый первый.

Инвальдр схватил с лавки белую тряпку – это дочь его шила праздничную рубаху брату – бросил в лицо наступающему незнакомцу. Пока тот замешкался, уворачиваясь да закрываясь рукой, метнулся к выходу. В дверях хёвдинг развернулся лицом, и глаза его распахнулись от ужаса: из кухни на шум выбежала его дочь и лицом к лицу столкнулась с незнакомцем и его мечом.

В какой-то короткий миг в голове хёвдинга промелькнуло всё, что произойдёт сейчас с его золотоволосой красавицей Ингигердой. Он видел это, но предотвратить, помешать никак не мог, не мог остановить незнакомого убийцу, только крик, неоформившийся ещё, застыл в горле.

Но незнакомец этот только прямо глянул в лицо дочери хёвдинга и, словно не заметив её, ринулся на Инвальдра с новой силой. Под звонкий крик испуганной Ингигерды хозяин усадьбы метнулся из дверей.

Теперь здесь, на свободной площади двора, убить его было невозможно, даже безоружного. А потом почти сразу на крик и шум сбежались к дому дружинники, рабы, домашние и прочая челядь.

Под удивлённые взгляды собравшихся из дома вслед за хёвдингом сразу появился только что мирно ушедший с хозяином молодой торговец солью с коротким мечом в руке. Последними показались в дверях дочь хозяина, жена и другие домашние рабыни.

Поднялся гомон, воздух вечернего дня наполнился голосами, лаем собак и звоном оружия – один из дружинников бросил Инвальдру свой меч.

Если незваный гость и собирался коварно убить хёвдинга, то затея его, судя по всему, провалилась, теперь в окружении такого количества людей он не мог бы даже надеяться на то, что живым останется, а не то, что уберётся со двора. Но даже при таком явном поражении незнакомец и не подумал сдаться и бросить оружие, он кружил вокруг хёвдинга, намереваясь добраться до него, и даже не думал о том, что при любом раскладе это будет стоить ему жизни.

Инвальдр, чуть склонив голову, смотрел исподлобья, его губы еле заметно улыбались, он уже знал, чем закончится этот неожиданный поединок.