Тайна старой газеты

– И Вероника Павловна? Она тоже все забудет? Ведь Журавлик… он не зря приходил в больницу, он и ее пытался убить!

– Да, потому что знал: так просто она это дело не оставит, обязательно узнает правду. Поэтому будет гораздо лучше, если она все забудет… Зачем портить человеку последние годы жизни?

Тут Надежда сообразила, как сделать так, чтобы старик не смог отделаться таким же обтекаемым ответом.

– А вот те кости, про которые говорил Журавлик… они действительно существуют, или это просто метафора, фигура речи?

– Почему фигура? Эти кости – удивительный, единственный в своем роде артефакт. Наверное, не будет преувеличением сказать, что это – сердце нашего мира. Они могут выбрать единственный из миллионов, миллиардов возможных миров.

– Кстати, о костях. Журавлик говорил, что все странности и неувязки начались с того, что эти кости выпали случайно.

– Совершенно верно. Священные кости попали в неподходящие руки. Дядя Журавлика, господин Крандиевский, был разумным и осторожным человеком и обращался с костями бережно, но после его смерти племянник отказался вернуть артефакт… законному владельцу. Он клялся, что будет очень осторожен с ними, и, разумеется, не выполнил своего обещания. Кости по небрежности выпали из шкатулки, и все пошло наперекосяк. Но нельзя безнаказанно нарушать законы Вселенной… нам пришлось немало потрудиться, чтобы восстановить утраченное равновесие… зато теперь кости вернутся на свое законное место и больше не попадут в случайные руки.

– И как они выглядят? – глаза Надежды Николаевны горели. – Вот бы взглянуть на такой необычайный артефакт! Впрочем, наверное, это невозможно…

– Почему же? В этой жизни нет ничего невозможного. Есть только вещи маловероятные. А эти кости… они гораздо ближе к вам, чем вы думаете.

Старик подошел к пюпитру, на котором лежала тетрадь Двоемыслова, и выдвинул его нижнюю часть. Там оказалось незаметное со стороны углубление, в котором лежала небольшая черепаховая шкатулка, отделанная золотом и перламутром, а в ней – две игральные кости из черного вулканического стекла. На гранях одного кубика были вырезаны широко открытые, словно удивленные глаза – от одного до шести, на гранях другого – человеческие ладони, тоже от одной до шести.

– Посмотрите на них, – проговорил старик тихим, взволнованным голосом, – немногим из людей довелось их видеть, но вы это заслужили. Жаль, что скоро вы не будете этого помнить…

– Не буду помнить? Почему?

– Почему? Почему вы так думаете?

Надежда Николаевна вздрогнула и очнулась.

Она сидела на неудобном, жестком стуле в длинном, ярко освещенном люминесцентными лампами коридоре. Несомненно, это был коридор участковой поликлиники. Рядом с ней, на точно таком же стуле, сидела Лиля Путова. Глаза ее были полуприкрыты: Лиля то ли спала, то ли просто дремала.

Перед ними, грозно нахмурившись, стояла приземистая тетка в сиреневой вязаной кофте, с волосами неестественного ядовито-рыжего оттенка.

– Вы что думаете, если раньше меня пришли, так раньше пройдете? – отчеканила тетка грозным голосом. – Ничего не выйдет! Посещение исключительно согласно предварительной записи! Вот у вас, к примеру, запись на какое время?

– На какое? – неуверенно переспросила Надежда, пытаясь вспомнить, что с ней было приключилось и как она оказалась в этом малопривлекательном месте. На белой двери напротив нее красовалась табличка: «Врач-невролог высшей категории Щукина П.П.». – Если ваше время, так вы и проходите, я ни на что не претендую…

– То есть как это – не претендуете? – продолжала клокотать «сиреневая» особа. – Мне от вас подачки не нужны! Если ваша запись раньше – тогда пожалуйста, а если позже – тогда извините! Я вас конкретно спрашиваю: на какое время у вас запись?

– Да ни на какое! – отмахнулась Надежда, и потянула Путову за руку. – Лиля, просыпайся, нужно идти отсюда!

– Что значит – ни на какое? – все не могла успокоиться «сиреневая» особа. – Что же вы, отдохнуть сюда пришли? Да еще и с подругой? Тут вам не здесь!

– Женщина, что вы так нервничаете? – примирительным тоном проговорил мужчина, сидевший чуть поодаль, перед кабинетом кардиолога. – Имейте в виду, все болезни от нервов! И нервные клетки, между прочим, не восстанавливаются!

Надежда Николаевна покосилась мужчину, который ей был определенно знаком. Где-то она встречала его… в голове даже всплыло имя – Семен Семенович Захаров… но она никак не могла вспомнить, где же его видела и откуда знает, как его зовут. Мало того, у нее было странное ощущение дежавю: когда-то она, так же как сегодня, сидела в коридоре районной поликлиники и не могла вспомнить, как там оказалась.

Лиля открыла глаза, встряхнула головой и, оглядевшись, растерянно проговорила:

– Где это мы?

– Пойдем отсюда, – прошипела Надежда, поднимаясь. – Я тебе потом все объясню…

Она быстро пошла прочь по коридору, волоча за собой огромную полусонную Лилю, как маленький буксир тащит большую, тяжело нагруженную баржу.

– Наркоманки! – гремела им вслед «сиреневая» особа.

– Так что вы мне хотели объяснить? – спросила Лиля, когда они вышли из поликлиники.