Тайна трех: Египет и Вавилон

Существо нашей цивилизации — бесполое, потому что безбожное, и это не простится ей: «охладеет любовь», сойдет в ад, и проклята будет земля проклятием бесплодия.

Истощились хлебные житницы…Люди людей пожирают от голода…Мать дитя свое изготовила к трапезе

И вторая Атлантида погибнет так же, как первая.

Х

Что значит вавилонское поклонение ктеису? Что значит целомудрие, целость пола — целость личности, как путь к воскресению? Почему нужна тихая буря пола, б'oльшая, чем все бури общественные, все революции, чтобы мы это поняли.

XI

«Всякая женщина, рожденная в той стране, должна, хоть раз в жизни, войти в храм Афродиты, чтобы отдаться чужеземцу… В ограде святилища устроены ходы, разделенные веревками; чужеземцы ходят по ним и выбирают себе женщин, которые понравятся им. Женщина, занявшая место в ограде, уже не может уйти, пока чужеземец не бросит ей денег на колени и не совокупится с нею вне ограды. Кидая деньги, он должен сказать: „Призываю богиню Милитту!“ И как бы ни был скуден дар, женщина не отказывает мужчине: это запрещено ей законом, ибо дар тот свят; следует же она за первым, кто бросит ей денег» (Herodot. I, 199).

Геродот повествует об этом, не осуждая и не оправдывая, но уже ничего не понимая, так же как мы не понимаем. Что это? «Священная проституция»? Соединение этих двух слов нелепо и кощунственно. Но, кроме слова «проституция», у нас нет другого.

Проституция есть половое самоубийство женщины. Проститутка продает тело свое и берет плату себе. Но эти вавилонские женщины и девушки, как бы ни был щедр или скуден дар, отдают его богине; и натянутая между ходами веревка уравнивает всех, бедных и богатых, знатных и простых. Здесь не может быть и похоти в грубом смысле, по крайней мере со стороны женщины: не она выбирает мужчину.

Раз в жизни посвящаются Милитте все вавилонские женщины и девушки, а иные — навсегда. Эти живут за оградою святилищ, в особых кельях, как затворницы, и называются «чистыми», kadistu, «святыми», kedesa, «невестами божьими», enitu. Строгие законы о них напоминают римские законы о весталках, или средневековые уставы женских обителей. Город Урук (Эрех) есть священный город кедешей, блудниц богини Иштар, и сама она — Кедеша, Блудница богов.

Есть и у царя Гаммураби закон о священной проституции, и тут же, рядом, — закон о свободе женщин в браке, о равенстве жены и мужа, непревзойденный в нашей христианской цивилизации.

Нет, мы тут, в самом деле, ничего не понимаем.

XII

Единственный смысл пола для нас — деторождение. Человек родится, чтобы родить и умереть: смертная личность, бессмертный род — таков порядок естественный, данный, и мы принимаем его, как должный, иного не ищем.

Вавилон ищет: он уже смутно предчувствует, что в деторождение включается пол не без остатка; что есть что-то в половой любви ненужное для безличного рода, но для человеческой личности самое ценное; что созидание бессмертного рода на разрушении смертной личности, этот «закон природы» — для человека беззаконие; это естество пола — данное, но не должное; и человек восстает на него. Из этого-то восстания, пусть еще слепого, грешного, но уже вещего, и родилось то, что мы называем «священной проституцией».

Всякий человек должен, хоть раз в жизни, вырваться из цепи рождений-смертей; всякий мужчина должен, хоть раз в жизни, соединиться с женщиной, и всякая женщина с мужчиной, не для того чтобы родить и, родив, умереть. Когда мужчина говорит женщине: «Призываю богиню Милитту!» — то она становится для него Милиттою, и покров стыда падает с нее, как с самой богини Иштар на дне ада, или с «божьей невесты», enitu, на вершине вавилонской башни, зиккуррата. И нечаянный гость, чужеземец, входит к ней, как таинственный Вестник с белым цветком:

Он вошел, и не боюсь,Не боюсь я Светлоликого.Он, как брат мой… ПоклонюсьБрату, вестнику Великого.

Белый дал он мне цветок…

XIII

«И разрушил (царь Иосия) домы блудилищные, которые были при храме Господнем, где женщины ткали одежды для Астарты… И высоты… их же устроил Соломон, царь Израилев, осквернил… и наполнил место их костями человеческими» (Четв. Царств. XXIII, 7 — 14).

Но не там ли, на этих высотах, воспел царь Соломон Суламифе, смуглой пастушке, «дикой серне гор бальзамических», чистейшую песнь чистейшей любви, Песнь песней?

На ложе моем ночью искала я того,кого любит душа моя;искала его и не нашла его.Встану же я, пойду по городу,

по улицам и площадям…Встретили меня стражи,обходящие город…«Не видали ли того, кого любит душа моя?»Избили меня стражи, изранили,сняли с меня покрывало…(III, 1–3; V, 7)