Тайна Верховного шамана (СИ)

Дед быстро понял, что ползти по уличным плитам и проще, и в то же время можно не бояться расшибить себе лоб. У него появилось странное ощущение, слепец будто чувствовал плиты, а точнее древние узоры на них.

Нет, не пальцами, а каким-то внутренним зрением, это ощущение вначале нельзя было осознать и дать ему какое-то определение, но ещё немного погодя он заметил, что кромешная тьма в его глазах разбавлена какими-то слабыми пятнами. Ветерану показалось, будто его ослеплённые глаза видят призрачный свет, исходящий от узоров на плитах. Причём он не видел ничего, кроме этих призрачных узоров, словно они светились в пустоте.

А тем временем ритуал у обелиска входил в финальную фазу. Жертвы прикасались к тёмному монолиту и тут же замертво оседали вниз. Количество мёртвых у подножья обелиска всё увеличивалось, гора неподвижных тел росла с каждой минутой.

Через некоторое время слепцу удалось оставить жуткий монолит и всех участников ритуала далеко позади. Оттуда всё ещё доносились приглушённые звуки, а уличные плиты Некрополиса всё не кончались. Огромный мёртвый город, будто не хотел отпускать ветерана, застрявшего в его сетях.

Глава 2. Жители мёртвого города

* * * Некрополис, во время финальной фазы ритуала * * *

Навстречу Деду уже давно не попадались зачарованные жертвы, поющие свою последнюю скорбную песнь. Да и впереди он не слышал никакого пения. Это было хорошо, но, с другой стороны, ноги ныли и жутко болели. На коленях от штанов остались лишь кровоточащие лохмотья да дыры.

В кромешной тьме ветеран отчётливо видел магическое свечение. Оно тут было и раньше, шло от узоров на каменных плитах, только теперь что-то изменилось в самом человеке. Дед попытался встать, шатаясь и балансируя вслепую, чуть не упал обратно. Однако, призрачный свет, идущий от узорчатых плит, помог ему найти ту точку опоры, которая позволила не только устоять на ногах, но и кое-как поковылять на своих двоих.

«Что это? Не спасительная ли нить?» — пробормотал Дед. — «Хватит ли действия волшебного порошка, прежде чем ритуал закончится?»

У слепца возникло ощущение нереальности происходящего, он словно умер и стоял у последней черты, за которой нет места жизни. Но своё же дыхание — хриплое и надрывное не позволяло ни на миг усомниться:

«Я всё ещё жив».

Он слышал пульсацию в висках и гулкие удары своего сердца. Слишком громкие звуки собственного тела пугали. Деду показалось, что он заболел, подхватил какую-то заразу, отчего тело пошло вразнос.

«Что, если это первые признаки безумия? Что если сейчас я откроют рот и стану завывать на незнакомом языке?! Сколько времени пройдёт, прежде чем я развернусь и с блаженной улыбочкой потопаю обратно к центру всего безумия?! Не побегу ли я обратно, да со слюнявой покорной ухмылкой? Не стану ли ещё одной радостной жертвой проклятого творения некромантов?!»

Внезапно позади Деда, как раз из центра города, раздались крики. Слепец остановился и осторожно посмотрел себе через плечо. Нет, зрение ещё не вернулось к ветерану, он не увидел никого. Зато в черноте, кроме причудливых узоров от светящихся каменных плит, виднелся только он, извращающий саму суть жизни, ужасный артефакт, который яркой призрачной вертикальной полосой светился в кромешной тьме.

Обелиск притягивал к себе, манил и шептал.

«Нет! Нет! Только не это! — испугался Дед. — Я убрался на несколько тысяч шагов, а он продолжает звать меня!»

Беглец закрыл глаза, опасаясь колдовского притяжения, но сквозь закрытые веки, ему показалось, что артефакт светится ещё сильнее.

«Нет! Нет! Нет!»

Ужас охватил Деда.

«Как же так?! — думал слепец. — Возле обелиска должны находиться люди, руины зданий! Я ослеп, но даже с закрытыми глазами вижу проявления магии, а всё остальное от меня по-прежнему скрыто!?»

Дед сделал единственное, что посчитал разумным в этом случае — он отвернулся и поковылял дальше. Призрачный свет, идущий от каменных плит, указывал ему дорогу, уходящую прочь от центра Некрополиса. А скорбная песнь становилась всё тише, истончалась, затихала, пока вовсе не исчезла, как исчезли и крики в центре разрушенного города.

«Жаль, что наш заговор против колдунов не удался, — сокрушался Дед. — Попытка остановить ритуал провалилась из-за двойного предательства».

Сквозь пелену саднящей боли Дед заставлял себя думать о чём-то другом.

«Грёбаный колдун! — думал ветеран. — Старик всегда казался скользким типом, но предательство его внучки, иначе как семейным делом не назвать!»

Пока Дед искал объяснение поведению волшебницы, постепенно и медленно начал тускнеть призрачный свет, исходивший от уличных каменных плит мёртвого города, а потом они и вовсе перестали светиться. Чернота снова стала всеобъемлющей и ужасающей.

Дед замер и завертел головой. Вдруг позади полыхнуло яркой вспышкой, будто кто-то убрал покрывало, закрывавшее сразу четыре солнца. Конечно, посреди ночи это не мог быть солнечный свет. Ослепительное сияние имело магическую природу и шло от обелиска.