Тайна за дверью

Этот день был странен во всём. Беспокойства, странные эмоции, переживания по поводу плана, раздражение среди прислуги, чрезмерная нагрузка, что даже не было момента для отдыха или отлучения к подкопу. Всем этим Меир был удручён. Но было ещё что-то. Что-то необычное. Непонятное. Меир постоянно в этот день натыкался на Эсипи, будто бы она специально всюду следовала за ним. Он встретил её карие глаза в амбаре, когда отправился за зёрнами; столкнулся с её тельцем, когда гонялся за курами для обеденного супа; случайно засмотрелся на её улыбку, когда выносил помои и проходил мимо забора, на котором она сидела. И ещё много раз ему попадалась аккуратно заплетённая русая коса, мягкая улыбка, большие карие глаза… И каждая встреча вызывала в нём что-то странное, что-то, что он не мог понять своим детским умом, что-то, что было с ним впервые, что-то трепетное и волнующее. Вечером перед самым ужином Эсипи подбежала к Меиру и всучила ему в руку листок бумаги. Меир развернул его, когда никто не видел, и разочарованно увидел какую-то надпись. Он не умел читать и писать. Рабов такому не обучали. Однако он в тайне дружил с младшим сыном графа Авараса. Его звали Молис, и он умел читать. К нему Меир и обратился. «Встретимся в саду в полночь» – гласило послание. Молис хотел спросить, кто это написал, но не успел. Меир выхватил у него листок и убежал, спешно поблагодарив.

Ночь. Прохлада и тишина. Красивое звёздное небо. Меир сидел на лавочке, теребя от волнения листок с посланием. Он размышлял над тем, для чего Эсипи, дочь графа, хоть и приёмная, но всё же дочь, позвала его. Она определённо опаздывала либо и вовсе не собиралась приходить, а письмо написала в шутку. А он, дурак, поверил. Он уже решил уходить, как услышал мягкий топот по мощёной дорожке сада. Это была она. Запыхавшаяся она остановилась возле Меира и протянула руку. Он пожал.

– Привет. Зачем звала? – сухо и как бы настороженно спросил Меир.

– Привет. Меня зовут Эсипи.

– Ах, да… Совсем забыл. Извини. Я Меир, – уже теплее проговорил мальчик. – Так и что же?

– В общем, я видела, как ты что-то делал возле ограды, где ручей и яблони.

Меир похолодел. Неужели она кому-то рассказала? Он думал, что никто этого не видел…

– Та-ак… И что? Ты кому-нибудь это рассказывала?

– Нет, что ты. Дело в другом. Ты ведь готовишь подкоп? Не отвечай, я знаю, что да. Я хочу с тобой. Тебе же нужна помощь?

– Хорошо, – облегчённо вздохнул мальчик. – Но с чего бы ты это вдруг? – Меир догадывался с чего. Просто хотел убедиться.

– Если честно, я устала от жизни в этом доме. Меня здесь ненавидят… Я хочу стать вольной как ласточки, которые летают и не имеют никаких границ. Хочу иной жизни.

Так началась новая глава в жизни Эсипи. Теперь каждый день дети проводили вместе в работе над подкопом. Меир копал, а Эсипи убирала следы и укрепляла стенки. Общее дело сблизило их. Они сдружились и стали во всём доверять друг другу. Меир часто приносил Эсипи сворованные с кухни сладости, которые ей никогда не доставались. А она освобождала его от многих забот на кухне, ведь её слово всё же имело власть. Чувства, которые Меир испытывал к Эсипи, он наконец смог осознать. Он был влюблён. Но никогда об этом не говорил. Прошёл месяц и подкоп был почти готов. Оставалась дневная работа и можно было бежать. Однако возникла проблема. Эсипи неожиданно заявила, что нужно взять с собой кого-то, кто был за дверцей в комнате графини. Меир, хоть и был недоволен этой новостью, всё же сказал, что решит этот вопрос.

Настала ночь. Эсипи была в своей комнате, но она не спала. Она ждала Меира. Ждала час, два. Но его всё ещё не было. Нужно было бежать как можно скорее. Нехорошие мысли посещали голову девочки. А что если он оставил её? Предал их дружбу? Что если он испугался той дверцы и бежал один? Эсипи отгоняла эти как бы вражеские наваждения. Но с каждой секундой прислушивалась к ним всё более и более… Эти мысли как мошки были навязчивы, и как бы ты от них не отмахивался, они продолжали липнуть к тебе. Наконец она произнесла: «Оставил…» Ах, если бы знала она, что он не мог так поступить, не мог физически. И вот, когда из её огромных глаз уже едва забрезжили слезинки, за дверью пронёсся шорох. Эсипи собралась и прислушалась. Дверь в комнату открылась, и на пороге стоял Меир.

Эсипи вскрикнула от радости. И подбежала к нему. В руках он держал какой-то свёрток ткани будто бы младенца. Из глубин этого комка лилось слабое золотое свечение. Девочка снова ощутила волну горьких эмоций.

– Что это?

– Как? Ты не знаешь? Ты же сама просила меня, чтобы мы взяли его. Его я нашёл за той самой дверцей.

– Ах… Боже ж мой! Невозможно. Ты лучший! Спасибо.

Эсипи завороженно смотрела на белоснежного тигрёнка, спавшего в руках Меира. Всем своим существом она чувствовала нечто неописуемое, исходящее от этого зверя. Его полосы были золотыми, они и излучали свет.

– Как же ты это сделал? Он уже спал, когда ты нашёл его?