Тайна жизни: Как Розалинд Франклин, Джеймс Уотсон и Фрэнсис Крик открыли структуру ДНК

За ранимостью Розалинд часто оставались незамеченными ее скрытые до поры дарования. В 1926 г. тетя Мэйми, описывая мужу поездку на побережье Корнуолла вместе с братом и его семейством, замечательно изобразила шестилетнюю Розалинд: «Она пугающе умна – все свое время проводит, решая для развлечения арифметические задачки, и неизменно получает верный результат»{175}. А вот какова Розалинд с точки зрения Мьюриэл: «Необычайно яркая натура, очень сильная, блестящая – блестящая не только в интеллектуальном, но и в духовном смысле»{176}

. Последнее слово предоставим самой Розалинд. Когда ей было одиннадцать лет, мать познакомила ее, так сказать, с наукой, объяснив механизм проявления фотографий, вскоре после чего девочка сказала: «У меня от этого внутри все перевернулось»{177}.

«Всю жизнь Розалинд точно знала, куда движется, – утверждала Мьюриэл. – Ее взгляды были четкими и однозначными»{178}

. Уже в подростковом возрасте Розалинд отличалась острым языком и умела за себя постоять. Она никогда не боялась выразить другим людям свою неприязнь или несогласие, особенно в том, что касалось науки. Для тех, кого любила, была идеальным товарищем – занятным, озорным и проницательным, но становилась совершенно другой с теми, кто так или иначе ее разочаровал или казался ей не дотягивающим до должного уровня. Мьюриэл прекрасно знала, какой убийственно резкой может быть ее дочь, как сильно может унизить того, кто слушает ее с меньшим, чем у матери, великодушием: «Ненависть Розалинд, как и ее дружба, были вечными»{179}.

Как многие одаренные молодые люди, Розалинд Франклин ошибочно полагала, что интеллектуальность и быстрое логическое мышление, свойственные ей, есть у всех и везде. Она с трудом выносила посредственность, что часто затрудняло ей общение и профессиональное развитие. «Нелепости ее бесили», – заметила Энн Сейр. На подобных людей и обстоятельства она реагировала яростным и непреклонным негодованием{180}

. По словам Мьюриэл, те, кого Розалинд считала недостаточно умными, раздражали ее до безумия: «Она все делала эффективно и совершенно не понимала, почему другие не способны работать так же методично и компетентно. Категорически не мирилась с благодушным разгильдяйством и терпеть не могла дураков».

Розалинд росла в лондонском районе Ноттинг-Хилл, где в те времена сосредоточилась община состоятельных английских евреев. Франклины были богаты, но избегали показной роскоши. Мьюриэл скрупулезно следила за расходами семьи, чтобы уложиться в строго ограниченную сумму, которую муж выдавал ей по понедельникам. Эллис Франклин отказался от излишеств, которые легко мог себе позволить, скажем второго дома или водителя, и предпочитал ездить на метро в Сити, где работал в семейном частном торговом банке. Выходные семья проводила вдали от любопытных взглядов в имении его родителей в деревне Чартридж в графстве Бакингемшир (их дом обновил тот же архитектор, который создал фасад Букингемского дворца){181}.

Жизнь Франклинов определялась семейными узами, соблюдением приличий и любовью ко всему английскому. Эллис и Мьюриэл Франклин внушали своим детям, что важно получить образование и заботиться о тех, кто нуждается. Любимой благотворительной организацией Эллиса Франклина был Рабочий колледж на Краундейл-роуд возле железнодорожной станции Сент-Панкрас в Лондоне, основанный в 1854 г., чтобы сблизить рабочую молодежь с образованными сверстниками. Там предлагались всевозможные учебные программы, от экономики и геологии до музыки и крикета; Эллис Франклин был заместителем директора и долгое время преподавал основы электричества и электротехнику{182}.