Тайная одержимость

– Зачем мне эта девчонка? – очень медленно произнес Лисандр. – Кого она волнует? Кому она нужна? Сейчас важно, почему она жива. Пошел вон, – велел Лисандр с ложной невозмутимостью.

Догмар непонимающе смотрел на главу. Он не догадывался, в каком настроении находился Лисандр, вероятно, не научившись в его настроениях разбираться.

– Я сказал, вон пошел! – повторил Лисандр, теперь повысив голос.

На сей раз догмар все понял, развернулся и скрылся за дверью.

– Девчонка жива. Они ее не убили. Почему? – Лисандр посмотрел на Азария. – В них что же, проснулось милосердие?

– Вряд ли. Не думаю, что ferus станут рисковать собой ради какой-то женщины.

– Может, сбежала? – предположил Лисандр, но затем сам же отверг эту мысль: – Нет, от них невозможно сбежать. Получается, ferus сами оставили ее в живых. Но для чего? Зачем она им? – Он облокотился на спинку стула. – Ferus продолжают меня удивлять. Неприятно удивлять.

– У меня нет объяснений такому опрометчивому поступку с их стороны, однако подобное развитие событий может быть весьма любопытно. – Азарий многозначительно посмотрел на Лисандра.

В глазах Лисандра проскользнуло понимание, Азарий не сомневался в умственных способностях своего главы.

– Да, может быть любопытно, – задумчиво повторил Лисандр. – И полезно. Для нас.

– Вот именно.

– Необходимо узнать, зачем им женщина, – решительно произнес Лисандр. – Если выяснится, что причины сохранения ей жизни весомы и имеют немалое значение для ferus, мы заимеем оружие против этих животных.

– Два оружия, – внес поправку Азарий, подразумевая несчастного человека, которому не посчастливилось оказаться не в том месте и не с теми людьми.

Лисандр усмехнулся, оценив его прозорливость.

– Прости: два оружия. – И мозг Лисандра начал интенсивный мыслительный процесс.

***

Сигналы клаксонов, многообразие голосов прохожих, шелест листвы – дыхание вечернего Радлеса. Ролан смотрел на «Красную метку», разграниченную тонущей в огнях дорогой, с тридцатиметровой высоты. Он наблюдал за баром длительное время и к этому моменту успел заметить двоих догмар: одного – при входе в заведение, что-то усердно обсуждавшего в компании дородных человеческих мужчин, вероятно, успевшего побывать и в баре; второй сидел на лавочке, практически под Роланом, по другую сторону дороги от приятеля.

Ну что же, в таком поведении догмар Ролан не видел ничего необычного. Эта раса успешно существовала в социуме, возможно, и считая себя лучше людей, но в целом, проблем в общении с ними не имея – не то что раса ferus. Напротив, им нравилась та насыщенная жизнь, которую они вели, с готовностью участвуя в людских мероприятиях, придерживаясь активной гражданской позиции, правда, в удобном для себя прочтении. И, следует заметить, ferus никогда им в этом не мешали.

Однако сейчас, когда догмары решили поиграть с ferus в прятки, их появление на людях выглядело как восход синего солнца – более чем подозрительно. Напрашивался единственный вывод – слежка. Они следили за человеком, хотя вида не подавали: таланта качественного лицемерия, за прошедшие века отточенного до совершенства, у догмар не отнять.

– И долго ты будешь так стоять? – Дей поднялся с насиженного парапета и подошел к нему, остановившемуся у смежного края крыши.

Ролан чуть обернулся.

– Я говорил, что ты можешь идти. С собой я тебя не звал.

– Я не мог отправить тебя отдуваться в одиночку. – Немигающий взгляд друга нацелился на бар, без сомнений, выводивший его из себя.

– Это не наказание.

– А по-моему, оно самое – заниматься делами этой женщины. Зачем тебе это нужно? – И снова непонимание в голосе.

– Именно поэтому Александр позвонил мне, – невозмутимо ответил Ролан, повторно ввязываясь в бессмысленный разговор, хотя, учитывая количество подобных вопросов, прозвучавших за последние несколько часов, возмутиться Ролану следовало. – Я не устраиваю представлений на пустом месте.

– Тебе следовало отказаться. Я бы отказался.

– Не сомневаюсь. Но я не ты. И давай начистоту – тебя здесь быть не должно. Поэтому…

– Но я здесь…

– …поэтому не ной.

– …и до сих пор не могу понять, почему он заботится о той, которая стала нашей головной болью.

– Твоей головной болью, – поправил друга Ролан. – Я ее не замечаю.

– Нет, именно нашей, – взбеленился Дей. – Тебя что же, совсем не волнует происходящее? Думаешь, она не доставит нам больше хлопот? А все то время, что проведет в нашем обществе, мы будем любить друг друга до беспамятства?

– Зачем сгущать краски…

Вообще-то женщина Ролана действительно не волновала. Она была последней, о ком он думал, и хотел думать в принципе. Его беспокоили догмары, их хитрые вероломные планы, своя когда-то безмятежная жизнь, но никак не человек, тихо-мирно проживающий в лесной глуши. Ролан понимал – в отличие от личности, рядом стоящей и не желавшей этого делать, – с ней или без нее догмары не прекратят их доставать. Женщина пешка, но никак не весомая фигура на шахматной доске.

– Не преувеличивай, – добавил Ролан.