Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 2

Недостаток образования не позволял Медникову занять штатную должность. Тогда Зубатов определил его по вольному найму. При этом он приложил массу усилий для того, чтобы выхлопотать Медникову пенсию. В представлении на имя московского оберполицмейстера он описал заслуги Медникова, его непосильный труд в борьбе с крамолой и «болезненное состояние», вызванное тяготами филерской службы.

Как свидетельствует сослуживец Медникова Л. Меньщиков, в то время Медников никакими заболеваниями не страдал и обладал крепким здоровьем. Но Зубатов делал все возможное, чтобы рядом с ним был «свой» человек. «Свои» люди были направлены старшими во вновь созданные розыскные отделения. Старший филер, с ведома своего начальства, направлял два раза в неделю сводки наблюдений, а частным письмом на имя Зубатова или Медникова информировал о делах в охранке. Таким образом осуществлялся негласный контроль за охранниками.

На основании доклада от 10 октября 1902 г. Летучий филерский отряд был упразднен, а на его основе был создан Центральный отряд филеров. В его состав вошли наиболее опытные наблюдательные агенты из 20 человек. Остальные филеры были распределены по вновь образованным розыскным пунктам. С учреждением Центрального отряда филеров штат наблюдательных агентов был увеличен до 60 человек[168].

Опыт работы филеров Летучего отряда и московской охранки лег в основу «Свода правил, выработанных в развитие утвержденного господином министром внутренних дел 12 августа 1902 г. „Положения о начальниках розыскных отделений“ и Инструкции филерам Летучего отряда и филерам розыскных и охранных отделений» от 31 октября 1902 г. При ГЖУ для усиления агентурной работы были созданы агентурно-наблюдательные унтер-офицерские пункты.

По «Своду правил» способы внешнего наблюдения определялись распоряжениями ДП и начальники отделений за них не отвечали. Начальники отделений указывали старшим филерам лиц, подлежавших наблюдению, а выполнение технической стороны наблюдения лежало на старшем филере[169]

. Но по существу все пункты «Свода правил», касающиеся деятельности филеров, были направлены на то, чтобы вывести их из подчинения охранке и поставить в прямую зависимость от ДП. Этим ДП стремился сосредоточить в своих руках наружное наблюдение.

В Инструкции подробно были расписаны документы текущего наблюдения: установки и выяснение наблюдаемых и мест, ими посещаемых, появление в сфере наблюдения новых лиц, о перемене наблюдаемыми места жительства, об их выбытии куда-либо, о сходках, конспиративных свиданиях, появлении у наблюдаемых подозрительных предметов и их передаче. Особо важные сведения докладывались немедленно.

При сопровождении наблюдаемого в другой город филер при удобном случае сообщал об этом своему начальнику и Медникову и если там останавливался, то сообщал своему руководству свой адрес. Из практики работы московской охранки был взят прием конспирации, когда о наблюдении под видом торговой корреспонденции в «контору» на имя Е. П. Серебрякова или «Павлова» (Медникова) приходили телеграммы «торговых людей»:

«Товар Черного везу Тулу» или «Товар Кашинский встречайте 27 января Николаевский вокзал 9 вечера вагон 3-го класса» и в ДП знали, что В. Л. Бурцев (филерская кличка «Кашинский») приезжает в Москву. При передаче наблюдения телеграмма гласила: «Товар Кашинский сдан московским приказчикам».

Инструкция требовала, чтобы филер подписывал телеграммы своей фамилией, но на практике филеры пользовались псевдонимами. Так, старший филер московской охранки Ершов, взявший под наблюдение Эйдельмана и выследивший 1-й съезд РСДРП, проходил в розыскных документах под кличкой «Сычев». Он сообщил в «контору», что в Минске проходит «свадьба». Состав Зубатов выяснит на дознании.

Своему начальству и Медникову филер ежедневно сообщал заказными письмами о результатах наблюдения. Рекомендовалось сдавать письма на вокзалах или опускать в почтовые ящики поездов. Все письма из одной местности должны были иметь общую порядковую нумерацию и указание, когда и где они составлены и заверены подписью.

Проходящие по наблюдению лица получали кличку, под которой фигурировали в документации охранки. Кличку рекомендовалось давать короткую, из одного слова. Она должна была характеризовать внешность наблюдаемого или выражать впечатление от него. Кличка давалась такая, чтобы по ней можно было определить, к кому она относится, к мужчине или женщине. Не рекомендовалось давать одинаковых кличек и следовало использовать первоначальную кличку.

Например, В. И. Фигнер носила кличку «Березовая», Б. В. Савинков – «Театральный», И. И. Рябушинский – «Кошелек», А. Ф. Керенский – «Скорый», М. И. Ульянова – «Баба Мишке» (видимо, кличка была связана с тем, что Ульянова проживала в доме Мишке).

Лицо, попавшее впервые под наблюдение, должно было быть подробно описано, и сообщены обстоятельства, при которых оно появилось. Описания проводились согласно «словесного портрета».