Тайная жизнь пчел

— Она достала из чулана пистолет, но он его отнял. Все происходило так быстро, что у меня в голове все перепуталось. Я увидела пистолет на полу и подняла его. Не знаю, зачем я это сделала. Я… я хотела помочь. Вернуть пистолет ей. Зачем я это сделала? Зачем я его подняла?

Августа отодвинулась к краю качелей и повернулась ко мне. Ее взгляд был твердым.

— Ты помнишь, что случилось дальше, после того, как ты подняла пистолет?

Я помотала головой.

— Только звук. Взрыв. Такой громкий. Качели дернулись. Я подняла глаза и увидела, что Августа нахмурилась.

— Как вы узнали о… смерти моей мамы? — спросила я.

— Когда Дебора не вернулась… ну, я должна была знать, что произошло, так что я позвонила к вам домой. Ответила женщина, назвавшаяся соседкой.

— Вам обо всем рассказала наша соседка?

— Она сказала, что Дебора погибла от несчастного случая с пистолетом. Она больше ничего не стала рассказывать.

Я отвернулась и посмотрела наружу, в ночь, на капли, срывающиеся с ветвей деревьев, на тени, двигающиеся на полутемном крыльце.

— Вы не знали, что это сделала… именно я?

— Нет, я и представить себе такого не могла, — сказала Августа. — И я не уверена, что могу представить это. — Она сцепила руки и положила их себе на колени. — Я пыталась что-то выяснить. Я позвонила опять, и ответил Терренс Рэй, но он не захотел говорить об этом. Он лишь хотел знать, кто я такая. Я даже позвонила в отделение полиции Силвана, но они тоже отказались дать мне информацию, сказав только, что это был несчастный случай. Так что все эти годы я ничего не знала.

Мы сидели в молчании. Дождь почти прекратился, оставив нас в тишине, наедине с безлунным небом.

— Пойдем, — сказала Августа. — Уложим тебя спать.

Мы шли сквозь ночь, и стрекот кузнечиков, объединившись с постукиванием капель по зонту, выбивали те кошмарные ритмы, которые всегда возникают, когда слабеет твоя защита. Тебя бросили, выстукивали они. Бросили. Бросили.

Знание может быть истинным проклятием. Я обменяла груз лжи на груз правды и не знала, который из них был тяжелее. Для чего нужно больше силы? Впрочем, это был нелепый вопрос, поскольку, как только ты узнал правду, ты уже не можешь вернуться назад и поднять свой чемодан с ложью. Тяжелее или нет, но правда теперь всегда с тобой.

В медовом домике Августа подождала, пока я заберусь под простыню, а затем нагнулась и поцеловала меня в лоб.

— Каждый человек на свете делает ошибки. Лили. Без исключений. Это так по-человечески. Твоя мама сделала ужасную ошибку, но она пыталась ее исправить.

— Спокойной ночи, — сказала я, переворачиваясь на бок.

— В мире нет ничего совершенного, — сказала Августа от дверей. — Есть только жизнь.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Рабочая пчела имеет чуть больше сантиметра длины и весит всего около шестидесяти миллиграммов; несмотря на это, она может летать с грузом, тяжелее, чем она сама.

«Медоносная пчела»

Жара скапливалась в углублениях локтей, в нежных местах под коленками. Лежа поверх простыней, я дотронулась до своих век. Я так много плакала, что они были распухшими и полузакрытыми. Если бы не мои веки, я бы не смогла поверить тому, что только что происходило между мной и Августой.

С тех пор, как Августа вышла, я не двигалась, а лишь лежала, глядя на стену, на полчища ночных букашек, которые появляются и начинают сновать туда-сюда, как только решают, что ты уже спишь. Когда мне надоело на них смотреть, я положила руку себе на глаза и сказала: Спи, Лили. Пожалуйста, просто усни Но это, конечно же, было невозможно.

Я села, чувствуя себя так, словно мое тело весит двести фунтов. Меня угнетала эта тяжесть.

Не раз, глядя на стенку, я вспоминала о Нашей Леди. Мне хотелось поговорить с ней, спросить: Что же дальше? Но когда я видела ее чуть раньше, только войдя с Августой в медовый домик, было непохоже, что она сможет сейчас кому-нибудь помочь — связанная, обмотанная цепями. Хочется, чтобы та, кому ты молишься, хотя бы выглядела сильной.

Я с трудом встала и отправилась на нее взглянуть. Я решила, что даже Мария не обязана постоянно быть в силе. Все, что мне от нее хотелось, это чтобы она меня поняла. Мне нужен был кто-то, кто сможет глубоко вздохнуть и сказать: Бедняжка. Я знаю, что ты чувствуешь.

Мне тут же ударил в нос запах цепей, их густой, ржавый аромат. У меня возникло побуждение развязать Марию, но это, конечно, разрушило бы Августе и Дочерям всю их инсценировку.