Тайное становится явным

— Юрий Федорович, я сама все прекрасно вижу, это Новогорский — собственной персоной. Делайте вид, что вы его не узнали, так будет лучше — уж поверьте моей женской интуиции… Мы не имеем к этому отношения, мы ни в чем не виноваты, сделайте все возможное, чтобы праздник продолжался…

А голый мужчина, устав метаться, сжался и горько заплакал. Разгоряченная публика начала догадываться, что что-то здесь не так. Ударила музыка на всю катушку. Плавно опустился подъемник, вернулась на место и улеглась в пазы крышка люка. Прибежали двое охранников в черном, набросили на мужчину длинную куртку и поволокли из зала. Люди провожали их глазами и снова выходили на танцпол. Пусть как-то коряво, но «анимация» удалась…

— Не трогайте меня, я руководитель Ленинской администрации! — визжал, вырываясь, мужчина, когда его проволокли по коридору и швырнули в комнату охраны.

— А я губернатор, — невозмутимо поведал охранник и отвесил чиновнику оплеуху.

— А я мэр, — сказал второй и треснул Новогорского кулаком в зубы.

— А я представитель президента в федеральном округе, — отвернулся от работающих мониторов третий, встал с вращающегося стула и пинком по заднице спровадил чиновника в угол. — Вот там и сиди, дружище. Слушайте, мужики, — он задумчиво почесал затылок, — мы, конечно, не отвечаем за действия экстравагантных устроителей этого безумия, но как это чучело проникло в здание и оказалось на подъемнике? Давайте подумаем?

Дежурный наряд полиции, благодаря «тревожной кнопке», прибыл через две минуты. Трое служивых в полной амуниции протопали по коридору в комнату охраны.

— Ну, чего тут в вашем монастыре? — прогудел сержант, удивленно разглядывая скорчившееся в углу тело с выразительной надписью на лбу. Чиновника трясло, он икал и не мог ничего сказать в свою защиту, лишь стучал зубами и исторгал что-то похожее на рычание. — Ну, ни хрена себе посетители у вас… — изумленно протянул сержант и покачал головой. — В натуре, мужики, сумасшедших тянет к сумасшедшему дому… Кто такой — не выясняли? — покосился он на охранника.

— Руководитель Ленинской администрации, — оскалился тот.

— Понятно, — вздохнул сержант. — А я Генеральный секретарь, можно?

— А я Абрамович, — встрепенулся его коллега. — С такой зарплатой им точно скоро стану.

— Ну, не знаю, мужики, не знаю… — проговорил третий патрульный, осторожно оторвался от проема и на цыпочках вошел в комнату. — Мне кажется, это чувырло и впрямь похоже на главу района…

— Ну, ты и загнул, — ухмыльнулся начальник патруля. — Глава района — мужик серьезный, некогда ему с ума сходить. Хватайте этого психа, парни, и в «бобик». В психушку повезем, куда еще? Пусть разбираются. Он не кусается у вас случайно? — патрульный опасливо покосился на вибрирующее туловище.

Женщина встревоженно посмотрела на часы — начало шестого. Где этот тип? Ведь договаривались не позднее пяти! Пора заканчивать с таким бизнесом, нервный срыв не за горами, скоро спать совсем разучится. Муж уже опасливо косится, и сын неудобные вопросы задает. Она поежилась — отопление включили, но как-то не грело. В скромно обставленном кабинете было тихо и неуютно. Лампа на столе рассыпала рассеянный свет. Из полумрака проступала висящая на стене репродукция «Утро в сосновом бору», заделанная в солидную рамку, благодарственное письмо от Комитета матерей, почетная грамота «за многолетний труд и плодотворную работу» от Департамента по социальной политике мэрии, грамота от Областного центра помощи детям, оставшимся без попечения родителей. Несколько минут назад она прошла по помещениям, все проверила, вроде порядок, дети спят, подозрительных звонков не отмечалось… Где же этот гнусный тип?

«Надо поесть!» — подумала женщина. Во время еды человек успокаивается. Она поднялась и подошла к шкафу, включила чайник, настороженно покосившись в зеркало. Из полумрака на нее смотрела худая пятидесятилетняя особа с некогда привлекательным лицом и собранными в пучок волосами. Лоб «незнакомки» пересекали три глубокие продольные морщины. Нет, не успокоиться ей в этой жизни, раз уж ступила однажды на скользкую дорожку…

Она намазала на хлеб масло, сверху — икру, плеснула чай в кружку и вернулась за рабочий стол. Но легче не становилось, минутная стрелка на часах все дальше отползала от цифры «двенадцать». Женщина достала колоду карт, принялась раскладывать пасьянс — верное средство успокоиться…