Тайное становится явным

Огульнов кивнул и полез обниматься — девушка смеялась, уклонялась от его похотливых лап, но тоже неровно дышала, он это чувствовал! У женщин все не так — не каждая готова отдаться у парадного, им требуется домашняя обстановка, уют и приватность. Она отступала, восходила по ступеням, звеня ключами, он шел за ней — взволнованный, истекающий желанием. Будто замкнуло в голове, кровь отлила от участков мозга, ответственных за принятие взвешенных решений. Он ловил ее в подъезде, спотыкался о ступени, а она ускользала, хихикала. Майор плохо помнил полутемную прихожую, комнату, хрустальный ночник, озаряющий пространство бледноватой пастелью, задернутые шторы. Он обнял ее, вгрызся зубами в шею — лопнуло терпение, но снова она вывернулась! Сбрасывала с себя испачканное пальто, приличные одежды («полиция моды» к таким не подкопается, точно), затем упругое тельце в бикини телесного цвета юркнуло в ванную комнату, и он чуть не взвыл! Но пробыла она там недолго, явилась в прозрачном пеньюаре и снова принялась сводить его с ума. Глеб Кириллович срывал с себя одежду, избавлялся от кобуры, рвал через голову рубаху. Девушка толкнула его, и тот с голым торсом плашмя свалился на покрывало. А сама уже колдовала у холодильника, майор помнил, как в деле фигурировали два бокала на высоких ножках, бутылка импортного портвейна. Еще и пошутил дрожащим голосом: а не хлебнуть ли нам, мол, «партейного»? Девушка смеялась — и как она не устала еще смеяться над его шутками? Выпив, он окончательно забылся в реальности — сознание заволокло, а девушка смотрела на него влюбленными глазами — такими добрыми, ласковыми, и даже поддерживала его бокал, чтобы удобнее пилось. Он ослаб, и ни один тревожный предохранитель в голове не сработал!

Потом был танец с умеренным содержанием стриптиза — Огульнов ей подыгрывал, хлопал в ладоши, пуская слюни. Пеньюар оставался на теле — она извлекла из-под него кружевной бюстгальтер, похожий на наушники для плеера. Глеб Кириллович заволновался — а все ли в порядке с грудью, что там скроешь под «наушниками»? Но нет, нужные холмики очерчивались вполне аппетитно. Потом от девушки отделились трусики — она швырнула их ему в лицо, позволила погладить себя по коленке. Он принял сидячее положение — пока еще силы имелись, обнял ее за талию. Теперь не уйдет! Мир куда-то поплыл, он блаженно захрюкал:

— Попалась, шалунья… А ну, признавайся, какую позу предпочитаешь?

— Гражданскую, Глеб Кириллович, — голос девушки изменился. Игла вонзилась под ключицу! Майор подпрыгнул от пронизывающей боли. Сознание померкло. Какое-то время перед ним еще стояло женское лицо в ореоле белокурых волос — она придирчиво его разглядывала, — но потом и оно пропало…

Глеб Кириллович проснулся от того, что окатили водой! Распахнул глаза и узрел в нереальной дали витиеватую люстру, под которой обнимал красотку. Люстра была размазанной — словно ее долго и сознательно возили о наждачную бумагу. И все вокруг люстры — расплывалось, текло. Он поморгал, лучше не стало, со зрением определенно возникали проблемы. Понял, что лежал на той же койке, над ним склонялось женское лицо.

— Вы в порядке, Глеб Кириллович?

— Это че, блин, было? — прохрипел он и рванулся, чтобы схватить эту тварь за горло! Но ахнул — боль порвала — и мешком повалился обратно. Во всех закоулках черепной коробки грянул гром! Он застонал. Мир не сделался четче и понятнее, но соображать он начал. Мужчина лежал, распятый, как звезда, посреди кровати — слава богу, что в штанах, хоть и расстегнутых! Руки связаны в запястьях, прикреплены к боковинам кровати, ноги тоже к чему-то там прикручены. Он взвыл, изогнулся дугой, напрягся так, что слюна потекла изо рта, он чуть не захлебнулся! Затем обмяк, задышал надрывисто и сипло.

— Эй, как тебя… ты что творишь, сука? — прохрипел он. — Это, по-твоему, сексуальные игры? Тебя так обучали, да?

И вновь приблизилось женское лицо. Но не то, что было раньше, без резко очерченных линий, а также… белокурых волос. Их заменило что-то каштановое. Но он узнал ее запах — теперь он вызывал лишь рвотный рефлекс.

— Мы прерываем наши сексуальные игры, Глеб Кириллович, — безо всякой игривости сообщила девушка, — для передачи важного сообщения. Просим прощения, что обошлись с вами не по-товарищески, вы действительно самоотверженно бросились спасать незнакомую девушку, но это не умаляет вашей натуры и ваших преступлений.

— Ты что несешь, сука! — и вторая попытка освободиться из позорного плена завершилась громом Зевса в голове. «Театральная постановка!» — прозрел он. Отморозки подставные, его поджидали в этой подворотне!

— Слишком сложно, да, — подумав, призналась девушка. — Актерам пришлось импровизировать и спасаться бегством, ввиду пистолета у вас под мышкой. Характерная роль — я получила удовольствие, съем квартиры на сутки в подходящем месте — слава богу, в наше время с этим нет проблем. Дело не в вас, Глеб Кириллович, и даже не в зрителях, которым безразлично, где настигнет вас возмездие, а исключительно в НАС — такие уж мы затейники и фантазеры…