Тайное становится явным. ЦОС ФСБ уполномочен заявить

Раскрываем сейчас имена даже тех, кто работал в разведке не столь давно: в 50—60-е годы. Так, супружеская пара Алимовых успешно выполняла задания КГБ в странах Европы. Это, скажу вам, настоящие герои, которые во имя Родины рисковали своей жизнью.

— А для тех стран, где они работали, не обидно, что мы признаем факт шпионажа, если уж называть вещи своими именами?

Может, и обидно… тамошней контрразведке. Но они, как и мы, профессионалы, а значит, должны уметь проигрывать. Одна разведка обыграла другую, последней не повезло — бывает!.. Главное, какие цели ставятся перед разведчиками. Если они античеловечны, то такие действия заслуживают осуждения.

О ЧЕМ РАССКАЗАЛИ АРХИВЫ

В блокноте, в котором я набросал вопросы генералу, значился и такой: «Будет ли в нашей стране установлен срок давности для раскрытия секретных документов, как, скажем, это делается в Англии?» Однако пришлось его видоизменить, поскольку газеты сообщили, что Совет Министров СССР принял постановление о мерах по расширению доступа исследователей к документам архивов Министерства иностранных дел СССР.

— Все верно, — подтвердил генерал Карбаинов, — по истечении 30-летнего срока гриф секретности снимается теперь с документов, относящихся к внешней политике. МИД СССР совместно с органами КГБ поручено определить перечень вопросов, дающих основание далее сохранить этот гриф для документов, где затрагиваются особо важные государственные интересы.

— Александр Николаевич, судя по всему, это начало постановки архивного дела в стране на законодательную основу?

— Сейчас готовится проект Закона об архивах СССР, где законодатели все разложат «по полочкам». Речь пойдет и об архивах КГБ. Тут нужны четкость и ясность: какие документы будут «закрыты» тридцать лет, а к каким, возможно, допустят исследователей лишь через семьдесят.

— Можно представить, что за архивный фонд у вас в КГБ: одни лишь дела репрессированных, насколько я знаю, составляют 3,5 миллиона единиц хранения?

— Если быть точным (заглядывает в справку), то это дела на 3.778.234 человека. Они были репрессированы в 30—40-е и начале 50-х годов. Высшей мере наказания — расстрелу подвергли тогда 786.098 человек. Работа по пересмотру этих следственных дел идет непрерывно. Колоссальный объем!

Судите сами: после смерти Сталина (до 1961 года) было реабилитировано 737 тысяч человек. А только за 1988–1989 годы — 844 тысячи. На сто тысяч больше, чем за восемь лет «оттепели»! В каждом территориальном органе КГБ созданы специальные группы, занятые тем, чтобы не только пересмотреть дела невинно осужденных, но и не «просмотреть» в них каких-либо исторических реликвий.

— Попадаются интересные находки?

— Еще какие! В одном таком деле, например, обнаружено письмо Михаила Шолохова. Получатель его, видимо, был близко знаком с писателем. Полвека пролежал в архивах КГБ шолоховский автограф, изъятый при аресте и приобщенный к делу.

Чем интересно письмо? Не только тем, что написано рукой Шолохова, главное, что в нем присутствуют косвенные доказательства: «Тихий Дон»— произведение Шолохова! В литературной шумихе, которая вновь поднята вокруг великого романа, это письмо — аргумент в пользу Михаила Александровича.

Письмо-реликвию мы передали в Союз писателей СССР.

— Александр Николаевич, архивные материалы КГБ — это, несомненно, кладезь для историков и политологов, писателей и журналистов. Будем надеяться, что Закон об архивах СССР упростит доступ к уникальным документам. Но меня, по правде говоря, волнует сейчас другое: какова доля тех, кто понес заслуженное наказание. Ведь не всех же сейчас реабилитируют?

— Да, не всех. В отношении 11 тысяч граждан вынесенные судебные и внесудебные решения оставлены в силе. Поскольку эти люди были либо карателями, либо ревностно служили гитлеровцам в ином качестве.

— Ну а те служаки-энкавэдэшники, кто вкушал сладость от кровавого пирога, испили ли они сами из той горькой чаши, которую готовили тысячам и тысячам своих сограждан? Неужто спокойно доживают на пенсии, не отягченные угрызениями совести?