Таинства Церкви

Но и сам контекст речи св. Иустина, а также атмосфера гонений и клеветы от язычников, придают свидетельству знаменитого апологета особое значение и вес. Клеветнические обвинения первых христиан в каннибализме можно было бы легко отвергнуть через символическое толкование Евхаристии. Сам факт того, что св. Иустин не использовал такую возможность, является неоспоримым свидетельством верования древней Церкви в действительное присутствие Тела и Крови Христа в Евхаристии.

У св. Иустина мы впервые встречаемся с термином μεταβολή (преложение). Наша плоть и кровь питаются κατά μεταβολήν от евхаристических Даров. Здесь этот термин отнесен, по всей видимости, к тому, как через преложение Плоть и Кровь Христа переходят в наши плоть и кровь. Термин еще не отнесен так ясно, как у более поздних отцов, к самому таинству Евхаристии как таковому (преложение хлеба и вина в Тело и Кровь Спасителя). «Эта пища, которая есть Плоть и Кровь воплотившегося Иисуса, — говорит Апологет, — питает наши плоть и кровь κατά μεταβολήν, через преложение».

В учении св. Иустина, как и у сщмч. Игнатия, мы вновь находим параллель между таинством Евхаристии и тайной Воплощения. «Каким образом (τρόπον) через Слово Божие воплотился [дословно — «оплототворился», σαρκοποιηθείς — иером. К.] Иисус Христос. таким же образом

через молитву слова Его» евхаристическая пища есть «Плоть и Кровь Того же воплотившегося Иисуса»[250].

Та же мысль звучит и в творениях сщмч. Иринея Лионского. Главным подвигом жизни священномученика была борьба с гностиками, учившими о том, что материя есть носитель зла, и понимавшими спасение как избавление от уз мрачной плоти. Именно поэтому священномученик подчеркивает реальность Воплощения Христова, а также реальность евхаристических Тела и Крови Господних. Он говорит: «Когда же чаша растворенная и приготовленный хлеб принимают Слово Божие и делаются Евхаристией Тела и Урови Христа, от которых укрепляется и поддерживается существо нашей плоти, то как они [еретики] говорят, что плоть не причастна дара Божия, т. е. жизни вечной, — плоть, которая питается Телом и Кровью Господа и есть член Его? И св. Павел в послании к Ефессям говорит: “потому что мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его” (Еф 5. 30), — говоря это не о каком-либо духовном и невидимом человеке, — ибо “дух ни костей, ни плоти не имеет” (Лк 24. 39), — но об устроении истинного человека, состоящем из плоти, нерв и костей, и эта плоть питается от чаши Его, которая есть Кровь Его, и растет от хлеба, который есть Тело Его»[251]

. Авторы из лагеря протестантов в свое время обращали особое внимание на другую цитату из того же сочинения священномученика: «Как хлеб от земли, после призывания Бога, не есть уже обыкновенный хлеб, но Евхаристия, состоящая из двух вещей — из земного и небесного, так и тела наши, принимая Евхаристию, не суть уже тленные, имея надежду воскресения»[252]. Этой мысли они пытались дать толкование о соприсутствии в Евхаристии земного (хлеба и вина) с небесным — Тела и Крови Спасителя. Но такое толкование оказывается явно натянутым и возможно только при вырывании этой цитаты из цельного контекста рассуждений сщмч. Иринея. В приведенном отрывке святой отец говорит о Евхаристии, возражая тем еретикам, которые говорили, что «плоть подвергается истлению и не участвует в жизни. Наше же учение согласно с Евхаристией, и Евхаристия в свою очередь подтверждает учение. Ибо мы приносим Ему то, что Его, последовательно возвещая общение и единство плоти и духа»[253]

. В связи же с упомянутой борьбой сщмч. Иринея с гностиками, данное место, наоборот, имеет смысл, подтверждающий реальность воплощения Слова Божия, и тогда «земное» в Евхаристии — это не простые хлеб и вино, но человеческая плоть Христа, а «небесное» — Его Божество. Такое значение указанной цитаты подтверждается и анализом словоупотребления у святого. Так, в другом месте сщмч. Ириней говорит о вещах «телесных, земных, сложных» [254] в противовес духовным, бестелесным, опровергая гностическое мнение, что твари суть подобия эонов из плиромы. А в толковании слов апостола Павла о том, что «плоть и кровь не наследуют Царства Божия»(1 Кор 15. 50), священномученик прямо говорит: «Что же земное? Созданное (плоть). А что небесное? Дух»[255]. Ввиду такого употребления, термин «земное» в приведенной цитате сщмч. Иринея можно смело заменить на «телесное».

Еще один библейский глагол, появляющийся у сщмч. Иринея, — γίγνομαι (становиться, делаться, происходить). Наподобие того, как в книге Бытия мы читаем, что по Слову Божию все приходило в бытие из ничего (там использована форма έγένετο), в Евхаристии «чаша растворения и приготовленный хлеб принимают слово Божие» и «γίνεται ή Εύχαριστία σώμα Χριστού»[256] («бывает, делается Евхаристия Телом Христовым»).