Таинственные следы

Танто подошёл к человеку, лежащему на каменной глыбе, - это был индеец в одежде белых. Лежал он вниз лицом. Когда брат перевернул его на спину, мы увидели, что лицо индейца размозжено могучим ударом медвежьей лапы.

- Уф-ф! - произнёс брат. - Ему уже никто не поможет.

Неистовая Рысь и я подошли к белым охотникам и с интересом принялись их рассматривать. Они были несколько старше нас, но моложе брата. Волосы у них были светлые и вьющиеся, в голубых глазах затаился страх.

- Не бойтесь, - обратился я к ним на нашем языке.

Они ничего не ответили.

- Идём умоемся, - сказал я тогда Неистовой Рыси. - Мы все в крови. Может, белые потому нас и боятся.

Мы побежали к соседнему ручью, мой друг прихрамывал. Выкупавшись, я снял лыко с растущей вблизи берёзы и перевязал рваную рану моего друга. После этого мы снова вернулись к белым.

Танто за это время успел помочь одному из них. Он уложил его руку между двумя прямыми обрубками дерева и крепко обвязал ремнём.

Мы улыбнулись юношам, они тоже ответили нам несмелой улыбкой.

- Пусть бледнолицые прогонят от себя страх, - обратился к ним мой друг.

Они покачали головами - видно было, что нас они не понимают.

Пока мы пытались завязать разговор с юношами, Танто снял шкуру с медведя, вырезал окорока и отрезал лапы. Всё это он завязал в шкуру, а череп гризли повесил на дереве, всыпав внутрь немного табаку, чтобы умилостивить духа зверя.

Один из белых коснулся меня рукой и начал что-то говорить, показывая на убитого индейца. Мы не могли понять, что хочет от нас белый, но в его речи часто повторялось слово "кенай". Очевидно, убитый индеец принадлежал к племени кенаев, и мы кивнули: мол, понимаем.

Юноши подошли к убитому, сняли его с каменной глыбы и положили на землю, а затем начали вблизи копать ножами яму. Мы молча смотрели, не понимая, зачем понадобилась эта яма. Наконец они выкопали углубление длиной, как тело убитого, и глубиною примерно по пояс. Туда опустили тело, засыпали его землёй, а сверху наложили много камней, так что образовался каменный холмик. Затем срубили две молодые берёзки, скрепили их накрест и воткнули на одном конце холмика.

"Какие странные обычаи бледнолицых", - удивлялись мы.

- Ведь они никогда не смогут навестить закопанного человека, - тихо заметил мне Неистовая Рысь.

Тем временем белые окончили свою работу и вернулись к скале.

Мы снова подошли к ним.

Мне пришла в голову мысль: если у белых юношей проводник из племени кенаев, то, возможно, они знают его язык.

Мы же почти все понимали язык кенаев: он близок языку сивашей, два рода которых кочевали с нашим племенем. И я обратился к белым на этом языке.

- Кева клакста мамук икта кенай? (Знаете ли вы язык кенаев?)

- Тие! Тикэ яка ника ов, пэ яка нима ламма! (Да, мы немного знаем этот язык!)-обрадовались они.

Оказалось, они уже второе лето бродят по лесам со своим проводником Оклаоноа, который сегодня погиб, защищая их.

- В этой местности мы впервые, - рассказал мне старший. - Мы больше держались рек и озёр.

- А вы случайно не были в прошлом году у реки, которую индейцы называют Говорящей Водой?

- Да, мы плыли по этой реке и даже как-то ночевали на поляне у водопада.

- Уф-ф! - воскликнул Неистовая Рысь.

- Почему братья спрашивают нас о Говорящей Воде?

- У этой реки мы обнаружили ваши следы и выслеживали вас, но вы успели уплыть на каноэ, - ответил мой друг.

- Да и в этом году наши воины выслеживали вас, - добавил я.

Белые посмотрели на нас испуганно. И несмотря на то, что они не доверяли нам и опасались нас, я почувствовал к ним какое-то расположение.

- Пусть белые братья не боятся. Им не нанесут никакой обиды. Когда заживёт рука младшего бледнолицего, мы проведём их по чаще домой.

Я заметил, что юноша со сломанной рукой время от времени кривится от боли. Я посмотрел на его руку - она уже опухла.

- Пусть мой брат потерпит ещё немного, а в нашем селении колдун вылечит ему сломанную руку.

Юноша благодарно улыбнулся сквозь боль.

Танто нагрузил шкуру и мясо медведя на своего коня и подошёл к нам.

- Ну, братья, едем! Пусть дух убитого воина спокойно перенесётся в Страну Умерших, а дух медведя - сопутствует ему в этой дороге.

Оба белых приблизились к холмику, под которым лежал кенай, опустились на колени и сделали руками какие-то знаки на лбу и на груди, а потом, спрятав лица в ладонях, тихонько что-то зашептали. Наконец они поднялись, взяли своё оружие и подошли к нам. Мы предложили им сесть верхом на наших мустангов - позади нас. Белый со сломанной рукой с помощью своего товарища взобрался на мустанга Неистовой Рыси, а другой белый сам вскочил на моего, и мы двинулись в путь.

Брат снова ехал первым.

Догнав Неистовую Рысь, я сказал ему на нашем языке:

- Знаешь ли, я не чувствую ненависти к этим двум бледнолицым. Сердце моё всё больше склоняется к ним.

- Я чувствую то же самое. Я был бы рад, если бы они захотели стать нашими друзьями, - ответил мой брат по крови. - Спроси их об этом.

Но мы ещё долго ехали, прежде чем я начал такой разговор.

Наконец я спросил своего седока: