Таинственный противник

– Живой ни та, ни другая отсюда не выйдет! Вы только что сказали: «Мы победили!» Не вы, а я! Договор у меня. – Он поглядел на Таппенс, и его улыбка стала шире. – Сказать вам, что будет дальше? Рано или поздно сюда ворвется полиция и обнаружит три жертвы мистера Брауна – три, не две, понимаете? Но, к счастью, третья жертва окажется лишь раненой и будет в состоянии с богатым подробностями описать нападение. Договор! В руках мистера Брауна! Естественно, никому в голову не придет обыскать карманы сэра Джеймса Пиля Эджертона. – Он обернулся к Джейн: – Должен признать, что вам удалось меня перехитрить. Но больше вам этого сделать не удастся!

За его спиной послышался легкий шорох, но, опьяненный успехом, он не обернулся.

Его рука опустилась в карман.

– Шах и мат Молодым Авантюристам, – сказал он, медленно поднимая большой револьвер.

И в ту же секунду почувствовал, как кто-то обхватил его сзади железной хваткой, выбив из руки револьвер, и голос Джулиуса Херсхейммера произнес с американской оттяжкой:

– Как говорится, пойман с поличным!

Лицо знаменитого адвоката побагровело, но держался он на зависть достойно. Он посмотрел на Джулиуса, потом его взгляд остановился на Томми.

– Вы! – произнес он почти шепотом. – Вы! Я мог бы догадаться…

Решив, что он сопротивляться не будет, они ослабили хватку. И тотчас его левая рука с перстнем-печаткой прижалась к губам.

– Ave, Caesar, morituri te salutant[94], – произнес он, все еще глядя на Томми.

Его лицо исказилось, по телу пробежала судорога, и он рухнул на пол, а в воздухе разлился запах горького миндаля[95].

Глава 27

Званый ужин в «Савое»[96]

Званый ужин, который мистер Джулиус Херсхейммер устроил для близких друзей, надолго сохранится в памяти поставщиков редких деликатесов. Устроен он был в отдельном кабинете, и распоряжения мистера Херсхейммера отличались исчерпывающей краткостью. Он предоставил метрдотелю carte blanche. А когда миллионер предоставляет carte blanche, он получает все сполна!

На столе сменялись несезонные закуски и блюда. Официанты с любовной бережностью наливали в бокалы выдержанные королевские вина. Вопреки законам природы, в вазах соседствовали плоды всех времен года. То же самое относилось и к цветам. Небольшой список гостей включал только самых избранных. Американский посол, мистер Картер, который (по его выражению) взял на себя смелость привести своего старого друга сэра Уильяма Бересфорда, затем архидьякон Каули, доктор Холл, а также известные Молодые Авантюристы: мисс Пруденс Каули и мистер Томас Бересфорд, и, наконец, самая почетная гостья – мисс Джейн Финн.

Джулиус приложил все усилия, чтобы Джейн предстала перед гостями в полном блеске. Рано утром в дверь номера Таппенс, который она делила с молодой американкой, раздался загадочный стук. Это был Джулиус. В руке он держал чек.

– Вот что, Таппенс, – начал он, – могу я попросить тебя об услуге? Возьми вот это и похлопочи немного, чтобы вечером Джейн было что надеть. Вы все ужинаете со мной в «Савое». Понятно? Денег не жалей. Усекла?

– Заметано! – в том же духе ответила Таппенс. – Мы отлично проведем время. Одевать Джейн – чистое удовольствие. Никого красивее я в жизни не видела.

– Вот именно! – пылко отозвался мистер Херсхейммер.

Эта пылкость вызвала лукавые искорки в глазах Таппенс.

– Да, кстати, Джулиус, – сказала она стыдливо. – Я… я ведь еще не дала вам ответ.

– Ответ? – повторил Джулиус, бледнея.

– Когда вы… просили меня стать вашей женой, – запинаясь, произнесла Таппенс, скромно потупившись (ну вылитая героиня ранних викторианских романов[97]), – и ничего не желали слушать, я… я подумала и…

– И что? – спросил Джулиус. На лбу у него заблестели бисеринки пота.

Таппенс стало его жаль.

– Ах ты, дурак, – сказала она, – зачем ты тогда это затеял? Я же сразу поняла, что у тебя ко мне ничего нет!

– Это почему же ничего? Я питал… и по-прежнему питаю к тебе огромное уважение, симпатию, восхищение…

– Хм! Грош им цена, если нет еще одного, одного-единственного чувства! Разве не так, старичок?

– Не понимаю, о чем ты! – с апломбом ответил Джулиус, но по его лицу разлилась жгучая краска.

– Ну-ну, расскажи-ка это своей бабушке! – съехидничала Таппенс, со смехом затворяя перед его носом дверь, но тут же снова ее приоткрыла и с благородной скорбью изрекла: – Я всегда буду помнить, как меня вероломно бросили у алтаря!

– Кто это был? – спросила Джейн, когда Таппенс вернулась в их гостиную.

– Джулиус.

– Зачем он приходил?

– По-моему, в надежде увидеть тебя, но я этого не допустила. И не допущу до вечера, пока ты не явишься во всей славе своей, как царь Соломон[98], чтобы поразить всех! Собирайся. Мы отправляемся по магазинам!