Таинственный сапфир апостола Петра

Вова испугался, что Аська, выйдя из своего виртуального мира, теперь такой и останется, поэтому утихомирил мамашу, и все осталось, как было. Тетя Дуся вела хозяйство, Вова кушал и уже прибавил пять килограммов, близнецы учились и в меру хулиганили, а Аська всегда работала — долги они отдали, и теперь нужно было ремонтировать квартиру, а ремонт — дело дорогое.

Сейчас, вспомнив про Аську, Агния не стала откладывать дело в долгий ящик, а позвонила подруге сразу же. В трубке слышались визг и крики — близнецы мылись.

— Сейчас уложу и приду! — крикнула Аська, идти к ней Агнии не приходило в голову, от этакого гвалта голова потом неделю болеть будет, а то и дольше.

И правда, Аська явилась через полчаса — все такая же неказистая и растрепанная. Правда, очки теперь были другие — оправа дорогая, но по-прежнему совершенно Аське не идущая.

Аська с ногами залезла на диван, положила на колени ноутбук и покосилась на Агнию:

— Как, ты говоришь, называется этот аукцион?

— Ка Чезаре, так же, как дворец, в котором он проводится.

Аська сосредоточенно уставилась на экран, застучала пальцами по клавишам.

— Так, у них тут защита данных установлена, но слабенькая, устаревшая… Ага, а мы ее вот так… А мы ее консервным ножичком… А вот так не хочешь?

На какое-то время она замолчала, только громко шмыгала носом. Наконец, издала победный вопль:

— Ага, вот и раскололась!

— Ну, что там? — Агния заглянула через ее плечо и увидела только колонки непонятных цифр.

— Что это такое? — протянула она разочарованно.

— Это денежные транзакции, которые проводил этот самый Ка Чезаре в течение последнего месяца. Вот в этой колонке суммы, которые они получали от участников аукциона, а вот в той — которые переводили владельцам проданных лотов. Ты ведь знаешь, за какую сумму продали этот кубок?

— Еще бы мне не знать! Я же присутствовала на том аукционе и работала на Борового, так что отлично знаю, сколько он заплатил. Полтора миллиона евро.

— Какие деньги! — присвистнула Аська и снова шмыгнула носом. — Значит, мне нужно выяснить, кому после аукциона перевели полтора миллиона… — И она снова защелкала пальцами, вглядываясь в экран. — Это не то… И это не то…

— Постой! — остановила ее Агния. — Сумма должна быть другая, не полтора миллиона. Ведь организаторы аукциона снимают свой процент, за счет которого они живут и процветают.

— Ну, и какой они снимают процент?

— Конечно, они не трубят об этом на каждом углу, но насколько я знаю международную практику, аукционные дома обычно получают около двадцати процентов от вырученной суммы. Бывает, конечно, разброс, но в среднем это так…

— Ага, значит, мне нужно искать не полтора миллиона, а миллион двести… Тоже неплохие деньги…

Аська снова замолчала, потом сосредоточенно почесала в затылке, еще больше растрепав свои и без того взлохмаченные волосы, и задумчиво проговорила:

— Странно, такой суммы среди внешних транзакций тоже нет…

— Что ты хочешь сказать? Они все эти деньги оставили себе? Вот это странно!

— Действительно странно… Но вот все их переводы за интересующий нас период.

Она повернула ноутбук к подруге. Агния внимательно вгляделась в экран.

— Так… восемьсот тысяч — это за мраморную статую работы Кановы, она ушла за миллион, за вычетом двадцати процентов как раз получается восемьсот… хорошая, кстати, статуя, моя бы воля, я бы лучше ее купила… Четыреста восемьдесят — это за дарохранительницу… Шестьсот сорок — за арабский меч… Пока все понятно… А вот это что за транзакция? — Агния удивленно рассматривала следующую строчку. — Миллион пятьсот шестьдесят тысяч… Но на том аукционе не было таких дорогих лотов. Самый дорогой был тот кубок, который купил Боровой, а он ушел за полтора миллиона. За вычетом процентов должно быть миллион двести, как мы и говорили… Они что — еще от себя доплатили владельцу кубка? Так не бывает!

— Постой-ка, дай я взгляну… — Аська снова повернула к себе ноутбук, шмыгнула носом и пробормотала: — Ну да, вот в чем дело! Все ясно!

— Что тебе ясно?

— Да вот, смотри, здесь еще одна позиция, на которую мы не обратили внимания — код валюты. На аукционе ведь все цены указывались в евро, и вот по остальным транзакциям действительно указан цифровой код евро — 978. А по этой, самой большой транзакции указан код 840, это код американского доллара.

— Ага, теперь понимаю! — оживилась Агния. — То есть эта сумма не в евро, а в долларах! То есть они перед перечислением проконвертировали валюту. Ну да, если пересчитать в евро по тогдашнему курсу, как раз и получится один миллион двести тысяч…

— Ну вот, видишь, теперь все понятно, мы нашли платеж за этот кубок. Теперь осталось выяснить, кому пошли эти деньги… Они, конечно, шифруются…

— Ну да, владельцы дорогих лотов всегда настаивают на конфиденциальности, — подала голос Агния. — Ты, кстати, не хочешь перекусить?

— Есть не хочу, а чашку кофе выпила бы… Только покрепче, для стимуляции умственной деятельности…

Агния вышла на кухню, сварила в турке крепчайший кофе и принесла чашку подруге.

Аська самозабвенно стучала по клавишам, то и дело шмыгая носом и что-то неразборчиво бормоча.