Тайны черных замков СС

Праздник шел своим ходом, пока на нем в районе 11 часов в сопровождении нескольких эсэсовских офицеров не появился комендант замка Кнобельсдорф. Среди сопровождавших его офицеров находился и злополучный оберштурмфюрер СС Деммель. Все они вошли в шатер для стрелков. Местные жители встретили их ледяным молчанием. Чтобы как-то разрядить обстановку, представитель местных властей отдал приказ оркестру играть танцевальную музыку. После этого Деммель пригласил местную девушку на танец. Когда он подошел к танцевальной площадке, то получил пинок от одного молодого стрелка. Деммель схватился за кобуру. Только вмешательство жандармов смогло предотвратить очередную трагедию. Чтобы избежать дальнейших конфликтов, Кнобельсдорф предпочел увести эсэсовских офицеров из шатра. Несколько позже комендант замка Вевельсбург возмущенно говорил о «крестьянском мятеже», которому потворствовали жандармы. Почти сразу же он потребовал прислать из Арользена дополнительные силы СС. Впрочем, у Кнобельсдорфа не было никаких полицейских функций, а потому его требования было необоснованным. Оставив в покое танцующих местных жителей, Кнобельсдорф связался по телефону в Айкелем. Эсэсовец потребовал от советника ландтага принять «дисциплинарные меры» В противном случае Кнобельсдорф грозился взять полноту власти в свои руки.

Через несколько часов в шатре вновь возникло беспокойство. Дело в том, что несколько пожилых стрелков, которые уже намеревались направиться по домам, возвратились, чтобы сообщить, что в районе замка сконцентрировались хорошо вооруженные эсэсовцы. Праздник пришлось срочно прекратить, а всем его участникам возвращаться домой окольными дорогами. Оказалось, что Кнобельсдорф сдержал свою угрозу. Он вызвал из Арользена эсэсовское подкрепление, а кроме того, направил Гиммлеру телеграмму, в которой сообщалось: «Во время праздника члены католического союза устроили бунт. Жандармерия находится на стороне мятежников». К этому моменту на месте событий появился советник Айкель. Он подтвердил свои права как главы местной полиции. Поскольку эсэсовцы, прибывшие из Арользена, не обнаружили никаких «мятежников», то они с ругательствами стали залезать обратно в грузовики, после чего удались восвояси.

Танцы на мосту, ведущем к западной башне

Можно было бы посчитать, что конфликт был исчерпан, но это было не так. На следующее утро из города Билефельд в Вевельсбург прибыл служащий гестапо. Он остановился на постой в здании деревенской школы. После этого он начал допрос всех молодых людей, которые проживали в деревне. Пятеро из них в качестве подозреваемых были арестованы и направлены в тюрьму Билефельда. Четверо были освобождены к 8 июля. Последний из подозреваемых вышел на свободу 23 сентября 1937 года. Кроме того, жандарм, который предотвратил стрельбу, был отстранен от службы. Однако три недели спустя его восстановили в правах, хотя и перевели служить в другое место. Сообщение о «бунте» попало на стол начальника Личного штаба рейхсфюрера СС Карла Вольфа. Ему волей — неволей пришлось проводить следствие. В ходе его выяснилось, что в данной ситуации Кнобельсдорф повел себя в корне неверно. После этого объединение стрелков получило извинения от лица рейхсфюрера СС, а также некую денежную компенсацию. Самому Кнобельсдорфу было предложено добровольно оставить пост коменданта замка. Он не преминул воспользоваться этим «советом». Кнобельсдорф покинул Вевельсбург в начале 1938 года. Он не остался без работы — он пристроился в Имперский продовольственный комитет, чью деятельность курировал его шурин Рихард Вальтер Дарре.

При попытке анализа данного конфликта можно установить, что он не носил никакого политического характера, а потому говорить о причастности жителей общины Вевельсбург к Сопротивлению было бы ошибкой. В данном случае речь идет о типичной драке между «приезжими» и «деревенскими», что не было редкостью даже для немецких сельских праздников. Впрочем, замечание Деммеля о том, что ему угрожали, а потому он был вынужден применить силу, не является простым желанием оправдаться за сломанную столяру челюсть. Подобные замечания как нельзя лучше характеризуют настроение и уровень отношений, которые складывались между деревней и эсэсовским замком. Все это позволяет говорить о том, что все усилия Франциуса привить селянам идеалы национал-социалистического «народного сообщества» оказались тщетными. По большому счету, он предавался самообману.

Эсэсовцы и крестьяне на строительстве «общинного дома»

Вид на «общинный крестьянский дом» в деревне