Тайны герцогини Эйвонли

Джастин решил с предельным вниманием отнестись к выбору пансиона для девочки. Он досконально все разузнает, а через пару недель лично отвезет ее туда и удостоверится, что о ней будут заботиться надлежащим образом. Герцог никому не позволил бы ее обидеть – он видел девочку, такую беззащитную и хорошенькую, и был готов на все ради того, чтобы дочь Люсинды была счастлива.

Одновременно нужно заняться делом мистера Ройстона и пресечь дальнейшие попытки шантажа, но тут придется действовать очень осторожно. Если верить Мэрайе, сэр Джон Марстон был игроком, а стало быть, племяннику мало что досталось в наследство. Если Ройстон тоже завсегдатай игорных заведений и наделал долгов, можно устроить так, чтобы он исчез из Англии и больше здесь не появлялся.

Однако прежде всего следует убедиться, что шантажист именно Ройстон. Джастин подумал, что долго ждать не придется, – преступник не замедлит потребовать то, что считает своим по праву, пусть и унаследованному от мерзавца дядюшки.

Герцог не ошибся – шантажист дал о себе знать всего через два дня.

Миссис Манн поклялась, что ей ничего не известно ни о каких неприятных письмах, доставленных в покои герцогини, и велела подчиненным, минуя Элис, показывать ей всю корреспонденцию, которую приносят на имя Люсинды. И через два дня экономка поднялась в апартаменты герцога со сложенным листом бумаги в руке. За ней следовала служанка, принявшая его у посыльного, чье описание было тотчас предоставлено Джастину. Сам посыльный ждал у входа ответа.

Герцогу достаточно было одного взгляда на почерк.

– Да, именно то, чего я ждал, – кивнул он и, сломав восковую печать, прочел текст. – Милли, передай посыльному: ответа не будет.

– Слушаюсь, ваша светлость. – Милли сделала книксен, но не спешила уходить. – Если вашей светлости будет угодно, я могу еще кое-что рассказать об этом парне.

Джастин уже собирался последовать за посыльным тайком, чтобы выяснить, кто его нанял, так что слова служанки пришлись кстати.

– Кто его послал?

– Не могу знать, ваша светлость, но парень – средний сын фермера Дженкинса, а Дженкинсы живут на землях мистера Ройстона.

Джастин удовлетворенно кивнул и отпустил девушку. Когда та вышла, он задумчиво посмотрел на экономку:

– Милли оказалась весьма полезной, миссис Манн. Прибавьте к ее жалованью в этом месяце два шиллинга.

– Благодарю вас, сэр. Желаете и впредь получать письма вашей супруги?

– Пока да. Но лишь те, которые не франкированы. Мне бы хотелось избавить ее светлость от неприятных посланий, миссис Манн, однако я не собираюсь перехватывать письма от ее друзей.

– Понимаю, сэр. Если позволите высказаться, любой, кто обидит ее светлость, заслуживает наказания. Герцогиня молода, но ведет себя весьма достойно и всем здесь полюбилась. Я вижу, как ей тяжело приходится с тех пор, как вы вернулись из Лондона и призвали ее к выполнению обязанностей хозяйки поместья. Она очень старается, сэр. Просто поначалу ей сложно было разобраться, чего от нее ждут.

– Достаточно, миссис Манн. Благодарю, вы можете идти.

Джастин проводил экономку хмурым взглядом. Похоже, его только что упрекнули в том, что он слишком требователен к супруге и недостаточно ясно объяснил ей, в чем состоят обязанности герцогини. Интересно, в доме все так считают? Обычно слуги подмечают такие вещи, и, если уж миссис Манн пытается защищать Люсинду, значит, он обходился с женой суровее, чем ему казалось.

Герцог вспомнил немой упрек, печаль и боль в глазах супруги, молча слушавшей его рассуждения о будущем Анджелы. Как он может причинять такие страдания женщине, которую любит больше жизни? Должен быть другой выход. Нужно придумать, как все уладить, не сделав Люсинду несчастной. Она не заслуживает столь жестокой кары за то, в чем не виновата.

Еще одно обстоятельство не давало Джастину покоя. Он удивился, что Люсинда так любезно приняла в доме Мэрайю и даже выказывала к ней дружеские чувства. Сам он сразу понял, что Мэрайя задумала недоброе: она откровенно флиртовала с ним и явно пыталась пробить брешь в его отношениях с супругой. Вряд ли подруга детства вознамерилась женить его на себе, когда закончится период траура по покойному Уинстону, но так или иначе она поначалу воспринимала истинную хозяйку поместья Эйвонли в штыки. Однако за последние дни ее поведение изменилось: Мэрайя перестала покушаться на авторитет герцогини и, вместо того чтобы оттеснять ее на второй план, взяла Люсинду под свою защиту, как будто та покорила ее своей добротой и ласковым нравом.