Тайны коттеджного поселка

Опанас с Кондратом переглянулись, затем Опанас посмотрел на парнишку и недовольно покачал головой.

– Тоби лише шестнадцять рокив… – начал он, но Митька перебил его решительно, – нет!

– Здафайся русиш зольдатен! – раздался крик.

– У-у, пидповзли фашисти прокляти… – выругался Опанас и вскинул над окопом кукиш, – вот тоби здаватися!

Сразу же раздались выстрелы, пули просвистели над головами.

– Совсем близко подошли, – тихо сказал Кондрат, – ну, что, мужики…

Все трое по очереди обнялись, поцеловались и попросили друг у друга прощения.

– Тихо как… и снег пошел, – Митька поднял голову кверху, небо затянуло серыми тучами, на землю полетели крупные снежинки.

Вдруг сквозь тучи проглянуло холодное осеннее солнце. Его длинные золотые лучи коснулись земли.

– Красиво как, – прошептал Кондрат, – прямо как лестница на небеса. Может для нас, а, мужики?

– Поможи нам, господи! – широко перекрестился Опанас три раза, глядя в небо.

– Помоги нам, царица небесная! – подняв голову кверху, трижды перекрестился и Кондрат.

– Помоги нам, боженька всемилостивый! – одновременно со старшими товарищами осенил себя крестом Митька.

По воздуху пошла рябь, тела солдат заколыхались. Немцы подобрались уже вплотную к окопу, как вдруг из него вырвался сноп яркого света, озарив пасмурный серый день и ослепив врага. Взрыва не было, но какой-то неведомой силой фашистов отбросило на несколько метров. В абсолютной тишине от центра вспышки медленно расходились в разные стороны дрожащие прозрачные волны. В окопе никого не было.

***

– Дядь Кондрат, дядька Опанас, что это было? – потирая вихрастый затылок, Митька испуганно озирался по сторонам.

Все трое сидели в просторной комнате на блестящем паркетном полу, рядом валялись их ружья и каски.

– Хлопци, де ми? – Опанас уставился на лестницу из светлого дерева, ее золотили проникающие в окно солнечные лучи, – може ми вже загинули и потрапили в рай?

– Сейчас разберемся, что это за рай, – тихо произнес Кондрат, он поднялся на ноги и прошел к мраморному камину, – какой красивый… А это кто? – и он принялся разглядывать многочисленные фотографии на каминной полке, – фото… надо же, цветные. А на них какие-то буржуи, и все лыбятся.

– Дядь Кондрат, иди сюда, посмотри, – услышал он испуганный шепот Митьки.

Парнишка стоял около дивана, на котором был навален ворох разной одежды, и рассматривал разноцветные нашивки на кожаной летной куртке.

– А ну покажь, – мужчина подошел к мальчику и уставился на вещи: шинели, шапки, шерстяные свитера, куртки, штаны.

– Подивися, хлопци, литаки (самолеты), – подошедший Опанас ткнул пальцем в разноцветную эмблему с изображением самолета, – це не наше, не радянське… це напевно нимецький склад или штаб.

– Да-а-а, – задумчиво протянул Митька, – флаг не советский и написано не по-нашенски, – вынес он вердикт российскому триколору и надписи "RUSSIA".

Все трое переглянулись.

– Как же мы сюда попали? – пробормотал Кондрат и потер лоб, – ничего не помню, только яркий свет.

– Может, нас взрывной волной сюда отбросило? – предположил Митька.

– Через каменные стены? Это вряд ли… – Кондрат покачал головой.

– Глядити, хлопци, – Опанас уже подкрался к окну и через занавеску разглядывал улицу, – хати навколо (дома вокруг)… як палаци (дворцы)… на простое село не похоже.

– Какой большой дом, – Митька подошел к лестнице, сначала посмотрел вниз, потом задрал голову кверху, – вроде никого нет, в доме тишина.

– Пока нас не засекли, надо отсюда сваливать! – решительно произнес Кондрат, – мужики, быстро берем одежду и обувь, которые нам сгодятся. Митька, проверь шкафы, может, что-нибудь из еды найдешь, – скомандовал он, – а мы с Опанасом поищем оружие и проверим окна и двери.

Мужики метнулись в разные стороны.

– Закрито, – громким шепотом произнес Опанас, подергав за ручку металлическую дверь.

– Окно какое-то странное, не открывается и не закрывается, сломанное что ли… – между тем бормотал Кондрат, пытаясь справиться с тяжелым стеклопакетом, тот открылся в режиме форточки, что с ним делать дальше, мужчина не понимал.

– Дядь Кондрат, дядь Опанас, идите сюда, – вдруг тихо позвал их Митька откуда-то издалека.

Мужики направились на его зов и, пройдя еще через одну большую комнату и коридор, попали в огромную кухню.

– Матуси, матуси… яке багатство, – пробормотал Опанас.

– Дядька Опанас, смотри, – Митька стоял у открытого холодильника.

– Молоко, – как завороженный прошептал тот, увидев на полке пакет с яркой надписью «молоко».

– А вот хлеб, – Митька открыл блестящую хлебницу.

– Написано по-русски, значит, это не немецкий склад и не штаб, – задумался Кондрат, – стойте, парни, ничего не ешьте и не пейте, – строго скомандовал он, – я все понял. Мы погибли, но попали не в рай. Это лукавый нас искушает.

Но его никто не слушал. Опанас и Митька уже разломили напополам батон мягкого белого хлеба и впились в мякиш зубами. Кондрат махнул на них рукой и схватил сдобную булку.

– Як же пити? – Опанас повертел в руках пакет молока с маленькой белой крышечкой и даже потряс его около уха, – як видкрити?