Тайны лабиринтов времени

Казак, вне военного времени был табунщиком, охотником и рыболовом. Эти промыслы питали и снаряжали воинственного сына степей черноморских на ратные подвиги и, вместе с тем, служили ему подготовительными упражнениями для его казацкого военного призвания. В поисках зверя, без дорог и в ночь, и в день; в непогоду, когда головы коня, на котором сидишь, и то не видно – казак становился хорошим следопытом и разведчиком-пластуном.

От степного одиночества приобретал терпение и чуткость, которые нужны для военных засад и самостоятельного поиска противника; от рыбачьего промысла казаку приходят навыки опытного моряка.

Разрядив ружье и снарядив плуг, казак не успевал иногда дотянуть плуг до конца борозды, как тревога отрывала его от мирного труда и переносила от пахотного поля – на ратное. Так что в летние и осенние месяцы все полевые работы в крае приходилось делать женщинам-казачкам.

Свадьба.

Если в Риме воздвигнут памятник женскому счастью, то в Причерноморье такой чести заслуживает женское трудолюбие.

Грамотность довольно обширна между казаками, и все дети казаков в Причерноморье получали начальное образование, но казак – не писака и не делец, он воин. Писаки – это когда чернильная ржавчина точит булат, когда-то наводящий ужас на татар и османов. Вершиной грамотности среди казаков считалось пройти три поприща: грамотка, часослов и псалтырь.

Школяр, изучивший псалтырь, является к учителю в кафтане и с огромным горшком каши, приготовленным с роскошью. На поверхности каши лежат подарки наставнику: кусок материи, медный ключ к дверям грамотности и гривна денег. Соблаговолив принять дары и совершив обряд поднятия за уши, с пожеланиями радости всем ученикам своим, наставник повелевает детям закрыть книги, что они проделывают с явным удовольствием. Учитель ставит на стол кашу и отодвигает ее на край, а на другой край кладет учебники и приговаривает: «После невкусной, но полезной умственной пищи я выбираю вкусную, но отягощающую мое тело и брюшную полость пищу – и погружаю ее в недра своего естества».

Учитель погружал ложку в горшок с кашей, а его птенцы следовали примеру наставника. Явство сие снедалось столь благоговейно, но каждая оброненная из ложки крупинка – призывала на голову неряхи удар ложкой по лбу. Ложка, которая служила орудием возмездия за вертлявость и дырявый рот, была огромного размера и возвышалась над головами питомцев как Дамоклов меч.

По окончании трапезы наставник возглашал: «Пусть едят убогие и пусть насытятся они», – и выходил из «храма Минервы». Ученики с шумом и визгом выносили пустой горшок и вешали его на кол плетня, охранявшего школу от нашествия невежественных животных и нелетающих домашних птиц. Учитель указывал перстом на горшок, а бывшие школяры, вооружившись палками из этого же плетня, разбивали сей сосуд, еще так недавно являвшийся вместилищем вкусной пищи. После совершения такого неблагодарного поступка будущие казаки бросались подбирать черепки, и кто большее число черепков поднимет, тот удостаивался одобрения педагога. Черепки летели в воздух, один выше другого, звучало дружное «ура!» – и на этом заканчивалась школа. Теперь будущих казаков ждал последний экзамен на зрелость, и этот экзамен каждый сдавал в одиночестве.

Василько встал до рассвета. Ему нужно было собраться в поход, пока не проснулся дед. И вся его детская душа радовалась, что, как и хотел с вечера, он встал раньше деда и успеет собраться, удивив и обрадовав сурового старика. Он вышел во двор, стараясь не скрипеть половицами, и налил в рукомойник холодной, как лед, воды. Долго плескался, обливаясь до пояса. Затем воротился в свой закуток, стянул через голову холщовую свитку и неспешно облачился в широкие казацкие шаровары темно-синего сукна, белую сорочку-вышиванку, перетянул себя широким ярко-алым поясом – крайкой. Обернув ноги онучами, натянул сладко пахнущие дегтем мягкие сапоги и вышел на двор, где его уже ожидал дед, сидя верхом на Орлике. Не дав внуку прийти в себя от изумления, дед протянул ему руку – и Василько ловко взобрался на круп коня, усевшись позади деда. Старик тронул поводья, и Орлик легким наметом поскакал в степь.

Василько знал, что ему предстоит. Сегодня ему исполнялось двенадцать лет, и в этот день предстояло пройти последнее, решающее испытание. Если ему удастся пройти его, он примет новое имя – тайное, которое не должны будут знать даже отец с матерью. Имя его Духа, которым наречет его атаман.

Шесть долгих лет дед готовил его к этому дню. С шестилетнего возраста Василько вместе с другими казачатами обучали военным играм, владению саблей и луком, скачке на лошадях. Дед научил его письму, вычислениям, способности находить дорогу по звездам, по мху на деревьях, по солнцу.