Тайны лабиринтов времени

Казаки согласились, татары здесь не пуганные докы, оружия у них много. Предлагали в лес уйти или к скалам, но были казаки, что ни в какую не соглашались вести жизнь кротов. «Неужели прятаться от татар будем? – кричали они, – в норе всю жизнь не просидишь, да и пошто нам оружие, если в бой не ходить!».

Ну, тут я не выдержал. «Как, – говорю, – не ходить, ты это о чем, казаче? Прежде чем под пули идти, нам силы нужны. Татары не немощные и голодом не пытанные, работами не измучены и не робкого десятка, а мы еле на ногах держимся. Воровством кормиться – значит, себя перестать уважать, а татар мы будем бить, потому, как домой нас просто так никто отсюда не выпустит. Воевать нужно и победить нужно, иначе – смерть». Казак предложил в Корчев идти, там море рукавом узким проходит, можно напасть, отбить ладью у купца и вернуться домой.

Я поднялся и предложил проголосовать, потому как, вроде, круг у нас организовался.

Первое предложение поступило – в лес уходить и сил набираться, а уж опосля и воевать начинать. Второе – судно захватить и домой возвертаться, но на мой взгляд – это то же, что идти на верную смерть, галеры паши уничтожат одного торгаша враз.

Проголосовали, а меня атаманом выбрали, так и состоялся наш первый круг. Я долго не рассуждал и предложил лечь спать до ночи, днем идти опасно. Кто знает, на какой тропе татар встретить можно, идти придется лесами и сторониться дорог, так что – спать всем! Мне атаманом быть, мне – стало быть, и в дозор первому идти.

Ночь прошла тихо, мы с Хонькой, это казака так звали, обсуждали, куда нам путь держать, он все места окрест знал. Хонька палочкой на земле начертил берег моря, скалы и лес обозначил, а точкой определил, где находится их город Кафка. Извилистые дороги и тропы, что обходили стороной селения и гарнизоны турок и татар, вели аккурат в непроходимые леса, где можно разбить стан ватаги нашей.

– Здесь горы поросли дремучим лесом на много верст вокруг, опять же, в горах есть пещеры, где и нужно становится лагерем, – говорил Хонька. – В пещерах этих всегда тепло, независимо от времени года.

Выбрали огромную скалу с пещерой, что в самом центре леса стоит, дорог там никаких нет, и татары не ходят по этому лесу, потому, как нестроевой лес там растет. Деревья кривые и маленькие в том лесу, аулов поблизости нет, дорог тоже нет, значит, и татар нет.

– Атаман, а ты аул татарский описать сможешь?

– Попробую, бурсак. Татарские аулы неуютные и малопригодные к жилью поселения, да это и понятно – не умеют татары строить. Их предки кочевниками были и обходились юртой в степи или шатром, а то и просто на земле спали, подложив под голову седло, если оно было, конечно. Аул разбросан так, что, кажется – орда шла степью и остановилась на ночь. Воины легли спать в том самом месте, где их застала ночь. Юрты стоят вразброс, непродуманно и хаотично, только в одном месте, где начинается узкая дорожка, юрты – стоят теснее, а дома – татары их называют сакли – предназначены для богатых татар, стоят в центре аула и юрты их, как бы защищают.

Аул, к которому вышла наша ватага к утру, раскинулся в низине, а вокруг него лес и горы. За скалистой грядой, что опоясывает аул с южной стороны, море. Наша ватага стояла на скале и рассматривала, изучая и пытаясь запомнить место, где будем жить и воевать, ведь блуждаем по земле врага нашего. Недалеко от моря возвышалась гора, поросшая лесом, там, по словам Хоньки, и стоит гора с пещерой. Рядом с пещерой протекает речка, а в лесу есть полянка, но увидеть ее отсюда нет никакой возможности. Хонька провел в неволе много лет, и с этим аулом был знаком не по рассказам.

Ватага к месту, где казаки решили осесть, шла неспешно и с большими предосторожностями, через тропы перебегали скрытно и попарно. К горе вышли на зорьке. Я собрал людей и разослал их в разные стороны леса. Пусть каждый отойдет на версту от скалы и разведает, да и запомнит, а опосля мне перескажет. Потом решим – оставаться здесь или искать другое место для жизни.

– Лучше не найдешь, атаман, – сказал Хонька, – в пещере можно укрыться на случай дождя, от штормов закрывает дремучий лес, а от аула – каменная гряда и, опять же, лес.

– Согласен, но подождем хлопцев, а там всем миром и решать будем.

Лесной воздух пьянил после душного и вонючего подвала, где люди пропахли гнилью болячек немытого тела; кровью, сочившейся из-под колодок; протухшей едой, которой кормили татары, и смертью побратимов.

Фома пришел первый, за ним вернулись Грыцько и Иванко.

– Рассказывайте, что видели.

– Я и намалювать смогу, – сказал Фома.

– Оглядели всю гору, вокруг нее лес непроходимый, троп совсем нет, а зверья – не счесть.

– Добро, теперь пойдем в пещеру – и с божьей помощью начнем обживать становище.