Тайны не умирают

А потом вспомнились последние слова, которые Пол от него услышал: «Как же жаль, что ты женился на моей маме!». Их уже не возьмешь назад, как бы сильно ни хотелось, даже если это неправда. Эвану было безумно стыдно, что они вообще сорвались у него с языка. Общение с Кирком явно не шло ему на пользу – он становился все больше похож на отца, точно мразотством и впрямь можно было заразиться.

Живот опять скрутило, а ко всем бедам добавилось головокружение. На глаза навернулись слезы, но Эван сдержал их. Ни в коем случае нельзя раскисать, иначе он просто не выживет.

Впрочем, не то чтобы ему сейчас этого хотелось. Заслуживает ли он жизни?

Он отмахнулся от воспоминаний. Горячая, пульсирующая боль вернула его в настоящее. Ночь выдалась на редкость холодной, но утреннее солнце потихоньку согревало воздух – и Эвана.

Он был сильно обезвожен, и надо было срочно что-то делать с рукой – повязки из футболки явно недостаточно. Каноэ задрожало, не на шутку его напугав.

Он поднял голову и выглянул за борт. Оказалось, что лодка дрейфует посреди какого-то водоема – то ли реки, то ли большого ручья. Эван решил, что это Оленья река. Из воды выглядывали большие камни, и коричневая вода вокруг них пузырилась и пенилась. Где же он? Видимо, беспощадная ночная гроза унесла его за пределы озера, но куда именно увлекли его воды, он не понимал. Припомнив проливной дождь, гром и ослепительные вспышки молнии, Эван вообще удивился, что остался в живых.

Что-то стремительно пролетело мимо него, и он испуганно замер. Оказалось, это стрекоза пронеслась мимо его лица и застыла над водой неподалеку от каноэ. Она смерила Эвана взглядом своих выпуклых глаз и упорхнула прочь. И ему тоже лучше двигаться дальше.

Он сел. Вдоль берега непроглядной стеной тянулся лес, а сама река заметно вышла из берегов после ливня. Воды неслись удивительно быстро – никогда еще Эван не видел в местных водоемах ничего подобного. Если он и впрямь плыл по Оленьей реке, в окрестностях которой они с Полом ночевали во время вылазок на природу, сегодня она выглядела совсем не так, как несколько недель назад.

Его каноэ покачивалось на воде в окружении сломанных веток, среди которых было даже маленькое деревце, которое принесло течением. Эван потянулся к сломанному веслу, лежащему в луже на самом дне каноэ, взял его и потыкал им в ветки, отрезавшие ему путь. Каноэ закачалось, но преграда осталась на месте.

Тогда он разворошил мелкие веточки и прочий легкий мусор кончиком весла – сделать это одной рукой было не так-то просто, но он справился. Под ними обнаружилась мощная ветка, а еще ниже – огромный камень, блестящий от влаги. Сосредоточенно работая веслом, Эван сдвинул-таки лодку с места. Металлическое дно заскрежетало, налетев на острые камни.

После непродолжительной качки и тряски лодка наконец преодолела затор.

Течение усилилось. Эван старательно греб к берегу. Палящее солнце только усиливало его жажду. Ему отчаянно хотелось поскорее отыскать питьевую воду.

Но у реки были свои планы. Каноэ резко наклонилось вперед, рванулось к центру водоема, а река неожиданно изогнулась. Впереди показались огромные валуны, вокруг которых пенилась вода, и у Эвана во рту пересохло еще сильнее. Каноэ попало в водоворот, затряслось и едва не перевернулось. Эван схватился за борта, надеясь вернуть лодке равновесие, но тщетно. Недаром каноэ, в отличие от каяка, создано для мирных вод, а вовсе не для таких вот бурливых потоков.

Он вскинул весло, надеясь зацепиться за ветку одного из деревьев, растущих у самого берега. Ему это удалось, но в следующий миг течение буквально выбило весло у него из рук. Теперь грести было нечем, и он снова вцепился в борта. Лодку подхватил небольшой водопад и швырнул вперед, на глубину. Каноэ накренилось, и Эван перелетел через край.

Вода – а после долгого нахождения под жарким солнцем она показалась прямо-таки ледяной, – сомкнулась у него над головой. Он начал барахтаться, то и дело натыкаясь на камни и мусор, и наконец вынырнул на поверхность, судорожно дыша, откашливаясь и отплевываясь от речной грязи.

Течение понесло его дальше. На миг он ушел под воду, а потом налетел на большой камень. Удар пришелся как раз на больную руку, и в ней полыхнула боль. Эван снова вынырнул на поверхность и сделал вдох – такой глубокий, что воздух обжег легкие. Но воды вновь поглотили и закружили его, и вскоре он уже перестал понимать, где дно, а где – небо.

Он безвольно плыл по илистой реке, раздумывая, что будет, если он совсем перестанет сопротивляться и сдастся на милость стихии. Быть может, тогда боль, наконец, угаснет?

Окончательно потерявшись в пространстве, Эван открыл глаза, пытаясь увидеть солнечный свет, который и выведет его на поверхность.

Но кругом была одна лишь непроглядная тьма.

Глава одиннадцатая