Тайны Нельской башни

– О, моя дорогая малышка Миртиль! – шептал юноша. – Наконец-то я тебя увижу!.. Что ты мне скажешь?.. К черту предчувствия грусти, к чему заранее терзаться сомнениями?.. И потом, в конце-то концов, почему мэтр Леско должен мне отказать? Если он пожелает, я тоже стану торговцем коврами… почему бы и нет? Достойное занятие, и потом, с этими коврами я увижу столько турниров и состязаний… это станет мне утешением… к тому же, путешествуя, мы будем проезжать через Фландрию, а фламандцы, как я слышал, да и сражение при Куртрэ тому свидетельством, парни не промах. Вот сведу с ними знакомство, стану продавать им в разы больше ковров, чем мэтр Леско, – глядишь, сделаюсь еще более богатым, чем он, буржуа; тогда-то и на Миртиль жениться можно будет!

С такими вот мыслями в голове Буридан расхаживал взад и вперед по мансарде, – посвистывая, улыбаясь, нараспашку (благо стояла солнечная погода) раскрывая окна, прислушиваясь к уличным крикам, словом, радуясь жизни.

Обставлена мансарда была весьма прилично: кровать со стойками, занавешенная пологом из голубой саржи, большой сундук, стол, несколько стульев и два кресла.

На стене, придавая внушительный вид комнате и заставляя вдову Клопинель млеть от удовольствия, висели пара-тройка рапир и коллекция кинжалов.

На столе покоились чернильница, набор гусиных перьев, среди которых были как уже заточенные, так и лишь ожидавшие своей очереди, и наконец – настоящая роскошь! – пять или шесть копий рукописей.

Буридан, стало быть, занимался своим туалетом с той тщательностью, тем волнением, тем умилением, какие придают этому важному делу влюбленные, когда постучали в дверь и, по его приглашению, та открылась, явив высокого, крепко сложенного мужчину, смуглого, с покрытым шрамами лицом и в одежде, которую иначе как лохмотьями и назвать было нельзя.

– Ха! Ха! – промолвил Буридан. – А вот и наш бравый повешенный!

– Не то чтобы совсем повешенный, мой господин, хотя, должен признать, я был на волосок от смерти… Да, это я, Ланселот Бигорн, к вашим услугам.

– Ты пришел пересказать мне ту тысячу вещей, о которых говорил вчера?

– И даже немногим более, если ваша милость соизволит меня выслушать.

– Соизволю. Вот только, милейший Бигорн, уже девять часов. В одиннадцать мне нужно быть неподалеку от Тампля… так что постарайся, чтобы твои тысяча с лишним вещей заняли не более часа. Используй эти шестьдесят минут толково – и, не сомневаюсь, тебе этого времени хватит. Так что бери один из этих стульев, наливай в кубок того белого вина, что видишь вон там, на сундуке, и начинай, не заботясь о том, слушаю ли я… поскольку я за это абсолютно не ручаюсь.

– Вы меня выслушаете, – сказал Ланселот Бигорн серьезным тоном. – К тому же, в таком количестве минут, какое вы мне столь щедро пожаловали, я и не нуждаюсь.

Будучи принятым, Ланселот Бигорн, по всей видимости, испытал необходимость придать себе храбрости, так как он залпом выпил с половину бутылки, на которую указал Буридан.

Буридан по-прежнему расхаживал взад и вперед по комнате, что-то насвистывая и, казалось, не обращая на гостя никакого внимания, на деле же – не выпуская того из виду.

«Вот человек, который мне подошел бы, – рассуждал Бигорн. – Отважный, веселый, беззаботный настолько, что принимает меня у себя так, словно я его друг…»

«Что могло понадобиться от меня этому шельмецу? – думал, в свою очередь, Буридан. – Лицо умное, хитрое, дерзкое… какой-нибудь разбойник или грабитель, наверное! Действительно, кого еще повели бы на виселицу!..»

– Сударь, – сказал вдруг Бигорн, – вам нужен слуга, мне нужен хозяин. Почему бы мне не стать первым, а вам – вторым?

– Ха! – произнес Буридан, вытаращив глаза. – Так, полагаешь, мне нужен слуга?

– Безусловно. Такой, как вы сами, – пускающийся в авантюры, вроде вашей выходки у Монфокона, готовый сражаться против Мариньи, короля, королевы, двора, стражи, прево, ветра, шторма и бури, против всего, что ведет к виселице; такому, как вы, просто необходимо в любой час дня и ночи иметь рядом с собой человека умного и сообразительного, способного все понять, во всем помочь и выполнить любое поручение, способного, наконец, при необходимости, принять на себя вам предназначавшийся удар кинжалом, перехватить и удавить голыми руками набросившегося на вас браво[14]. Вам нужен человека, преданность которого…

– И ты столь умен и сообразителен?

– Я служил, – промолвил Бигорн, проскрежетав зубами, – благородному графу де Валуа, человеку, коварнее которого нет в королевстве, хозяину, чей слуга должен быть сама хитрость.

– И, полагаешь, из тебя выйдет хороший помощник?

– Я ношу на теле семнадцать ран; еще несколько вы можете видеть на моем лице, что свидетельствует о том, что стычки для меня – привычное дело.

– И ты будешь мне предан?

– Вы спасли мне жизнь.

– Но если мне и нужен слуга – а ты только что доказал это не менее аргументированно, чем какой-нибудь доктор из Сорбонны, – то тебе-то зачем понадобился хозяин?