Тайны осиного гнезда. Причудливый мир самых недооцененных насекомых

Еще более примечательно у Homonotus то, что она, по-видимому, выбирает для паразитирования исключительно беременных паучих. Она размещает свое яйцо строго в нужном месте, чтобы вылупившаяся личинка могла вбуравиться прямо в брюшко паучихи и с аппетитом лакомиться развивающимися паучьими яйцами[115]. Pompilus

поступает еще умнее: ради обеспечения безопасности своего потомства она еще и манипулирует ткацкими навыками паука. Паучиха доживает свой век в камере смертников, в которую превратили ее нору, и непрерывно убывает в размерах из-за откармливающейся личинки осы. Но все это время она машинально плетет защитную оболочку, превращая нору в безопасное место для окукливания осы.

Тему осино-паучьих схваток продолжает перуанская оса Pepsis heros. Если какая-то разновидность ос и пользуется более дурной славой в прессе, чем осы-веспины, то это она. По-английски это насекомое носит грозное название «тарантуловый ястреб» (tarantula hawk wasp

). Эти осы-помпилиды – самые крупные представители рода и специалисты по охоте на пауков-птицеедов. Pepsis heros – любимица остросюжетных документальных фильмов о природе: ее обычно можно увидеть на экране в тесном контакте со своим волосатым чудовищным партнером по кадру, бестолково бесстрашным птицеедом. Оса Pepsis может похвастаться парой красивых оранжевых крыльев, недвусмысленно заявляющих о ее опасности, и вторым по болезненности ядом среди всех насекомых (ее превосходит только южноамериканский муравей-пуля Paraponera clavata

). Но прежде всего она славится бесстрашием и успехами в охоте на пауков-птицеедов, в несколько раз превосходящих ее по размеру. Клыки против жвал – это битва членистоногих, в которой паук сражается за свою жизнь. Но пара дрожащих хелицер паукообразного не может тягаться с осиной талией, которая позволяет с акробатическим изяществом нанести убийственный удар в обширную корму паука. Одурманенную тушу бесцеремонно волокут в подземное логово, где оса уже определила ей роль кормилицы для одного яйца.

Не всякому удастся собственными глазами увидеть эту драму в исполнении осы и паука, даже если вам посчастливилось жить в Южной Америке (или побывать там). До эпохи цветного великолепия современного кинематографа, который в наши дни демонстрирует все ужасы и чудеса природы с доставкой на дом, мы полагались на кропотливые наблюдения наших «заклинателей ос». Последним, с кем мы встретимся в этой главе, будет великий русско-американский арахнолог Александр Петрункевич, чья чарующе образная проза рисует картину происходящего не хуже любого кино[116]. Опубликованный в 1926 году 30-страничный отчет Петрункевича о его экспериментах[117] особо отмечает те нюансы длительной схватки между этими борцами из таких разных весовых категорий, которые мы упускаем из виду, наблюдая ее на экране, и среди них – беспечные издевки осы над пауком. Легкокрылая оса скачет вокруг паука, словно надев плащ-невидимку, и время от времени высовывает из-под него голову просто ради развлечения. Это как раз тот самый химический плащ неприкосновенности, который много лет назад заметил Фабр в своем стеклянном амфитеатре во Франции. Через двадцать семь схваток Петрункевич описал критический момент, когда крыло осы было повреждено в челюстях паука. Несомненно, Pepsis

нашла себе достойного соперника. Но с куражом лучших боксеров она приглаживает крылья – и опять как новенькая.

Петрункевич обратил внимание, что от осы исходит довольно неприятный запах, который, как он понял позже, был «запахом гнева». Однако борьба продолжается. Спустя четыре дня и пятьдесят схваток становится непонятно, как еще не сдался Петрункевич, не говоря уже о пауке с осой. На пятый день ученый предположил, что осе не по вкусу пауки этого вида, поэтому заменил его другим видом и возобновил наблюдение с жертвой номер 2. Проходит полдня и одиннадцать схваток. Когда вы уже готовы все бросить, самое время стать внимательнее: по закону подлости, чем больше усилий вы прикладываете, наблюдая за насекомыми, тем больше вероятность упустить момент, просто моргнув. Петрункевич отвернулся, чтобы поговорить с коллегой, но шестое чувство заставило его снова взглянуть на клетку: «Дело сделано, а я и не увидел!»

Полный решимости, он повторил эксперимент на следующий день и уже не допускал такой ошибки: ученый не сводил глаз со своей клетки и стал наконец свидетелем жестокого убийства[118]. В настоящее время, когда камер и технологий у нас больше, чем знаний о том, что с ними делать, нам, наверное, сложно оценить то упорство и терпение, которые требовались от натуралистов прошлого. Самоотверженность, настойчивость и внимание к каждой детали, которые проявляли наши «заклинатели ос», были поразительны. Без их целеустремленного бдения многое так и осталось бы нераскрытым в тайной жизни одиночных ос.