В Нижнем Новгороде епископ благословил создание Спасо-Преображенского братства по возрождению церковно-общественной жизни, организованного А. Булгаковым.
Епископ обладал неиссякаемым красноречием, но все его проповеди непременно заканчивались одними и теми же словами: «Возлюбленные братья и сестры, мы переживаем совсем особое время — всем нам предстоит исповедничество, а некоторым и мученичество». Как же он был прав в том далеком от нас 1918 году, говоря об особом времени, когда придется умирать за веру, когда посещение церкви будет караться законом…
В доме Булгаковых епископ говорил, что он чувствует свою мученическую кончину, но готов достойно принять смерть за веру и за Россию. Рассказывали, что во время пребывания в Вильно владыка Лаврентий отдал в женский монастырь свой клобук, чтобы его привели в порядок. Монахиня, которой выпала честь заниматься этим делом, вычистила, выгладила наметку, надела ее на камилавку и подошла к зеркалу взглянуть, правильно ли она сидит. Монахиня подняла клобук над головой, чтобы надеть на себя, и вдруг упала в обморок. Над клобуком она увидела огненный венец.
В конце августа 1918 года чекисты арестовали владыку Лаврентия. В тюрьме ему предложили отдельную камеру, но он остался в общей и первую ночь провел на голом полу. На следующий день ему передали в тюрьму постель, о которой впоследствии среди заключенных пошло поверье, что того, кто полежит на ней, обязательно отпустят домой. И это случалось на самом деле, видно, доброта и положительная энергетика человека передается и его вещам. В камере епископ непрестанно молился, что первое время вызывало насмешки сокамерников, но Лаврентий молился с таким усердием, не обращая внимания на всеобщую иронию, что вскоре насмешки прекратились, а многие узники стали молиться вместе с епископом.
Жители города собрали около 16 тысяч рублей, которые намеревались внести под залог с целью освобождения Лаврентия. Власти же не собирались отпускать святителя. На Воздвижение, 14 сентября, когда епископ проводил службу в тюремной церкви, туда пришли представители советской власти, чтобы взглянуть на него и оценить степень опасности, какую он представляет для советского общества.
Но духовный облик святителя был так чист, так ярко горел свет его веры, и во время службы у епископа был такой упоенный взгляд, что представители Страны Советов единодушно проголосовали за то, что епископу Лаврентию нет места в советском обществе. Решено было убить святителя, но для этого требовался предлог.
Все мы знаем из истории, что в 1918 году государство вынесло постановление отобрать у церкви земли и имущество. Поместный собор единодушно отверг это постановление.
В том же 1918 году состоялся съезд духовенства Нижегородской епархии, на котором было принято решение протестовать против лишения церкви храмов, монастырей и церковного имущества. Было составлено воззвание к пастве, которое подписали епископ Лаврентий, председатель съезда, настоятель собора протоиерей Алексий Порфирьев, секретарь собрания и бывший предводитель нижегородского дворянства Алексей Борисович Нейдгард.
В проникновенном воззвании к пастве были приведены слова апостола — «облецитесь во всеоружие Божие». Конечно же, власти истолковали эти слова по-своему — как призыв к вооруженному восстанию. Наконец-то был найден предлог для ареста епископа Лаврентия, протоиерея Алексия Порфирьева арестовали тоже.
После ареста отца Алексия почему-то не вызывали ни на один допрос, соответственно, у священника сложилось впечатление, что его скоро отпустят. Накануне праздника иконы Божьей Матери Всех Скорбящих Радость ему сказали, чтобы собирал вещи. У отца Алексия было отличное настроение, он попрощался со всеми сокамерниками, говоря, что уверен — его отпускают на волю. Не знал протоиерей, что его переводят в тюрьму ЧК…
В то же время в тюрьму ЧК был переведен и епископ Лаврентий. Вели его через весь город в сопровождении одного вооруженного солдата. По дороге к епископу подходили люди, прося благословения. Проходя мимо подворья Пицкого монастыря, епископ остановился. Там шла служба в честь празднования иконы Божьей Матери Всех Скорбящих Радость и всенощная. Увидев епископа, молящиеся толпой высыпали на улицу, чтобы получить от него последнее благословение. Люди, да и сам епископ не питали иллюзий, что он вернется на волю. В те дни приближалась годовщина установления советской власти, и по всей стране прокатился красный террор, людей уничтожали без суда и следствия. Как будто бы власть хотела пополнить те реки крови, которые были пролиты народом в 1917 году.