Тайны пустоты

Сталкиваясь с искусственным интеллектом на космических крейсерах, научно-исследовательских базах и в башне Стратегического Центра, Таша поражалась его человекоподобию. Экземпляры искусственного интеллекта шутили, бросали ехидные фразочки, умели наполнить свои голоса сочувствием и насмешкой. Обитающий в башне Центра Крок разговаривал степенно и важно, терпеть не мог, когда его обстоятельные объяснения прерывали вопросами, и умело выражал своё недовольство. В отличие от Усси, Крока и прочих, искусственный интеллект в личном корабле Стейза таким глупостями не занимался – он был самым правильным и обычным искусственным интеллектом. Абсолютно бесчувственным и неэмоциональным, как любая привычная землянам компьютерная программа. Родители Стейза напомнили Таше именно такую разновидность искусственного интеллекта.

Манеры хозяев дома были безукоризненны без малейших «но». Если бы Ташу попросили описать их парой слов, она бы выбрала «галантность» и «такт». Никаких объятий и поцелуев, никаких улыбок (тут своевременно вспоминается, что наурианцам не поддаётся мастерство выражать радушие мимикой). Однако все сказанные слова сказаны хозяевами дома исключительно вежливо и приветливо, а знание, что искусство лжи этой расой тоже не освоено, помогло Таше спокойнее перенести прохладность их тона.

Мать Стейза в самом деле замечала самые тонкие проявления эмоций гостьи, и Таше казалось, они с самого порога вступили в молчаливый диалог:

«Девочка всё-таки испугалась моих глаз – надо надеть очки».

«Чувствую себя неучтивой хамкой, оскорбившей хозяев неприязнью!» – расстраивается Таша, для которой очевидно, почему сенатор скрыла глаза.

«Девочка испытывает вину из-за моей реакции – надо снять очки, но не нервировать её прямыми взглядами».

И так во всём. Разговор за столом старательно (очень старательно!) не выводился за рамки тем, близких и понятных экологу из закрытого мира, не так давно обретшей статус гражданки Альянса. Личные дела в беседе совсем не затрагивались, будто Таша пришла на собеседование при устройстве на работу, а не знакомиться с родителями своего любимого мужчины. У неё не поинтересовались планами на будущее, зато уточнили, выучила ли она письменность общегалактического языка.

– Вряд ли я установлю рекорд по скорости чтения, но читать и писать на принятом в Альянсе языке уже умею, – подтвердила Таша и продолжила сама, не дожидаясь наводящих вопросов: – Знаки чисел тоже выучила – благо, математики других галактик столь же лаконичны в обозначениях, как их коллеги с моей планеты. Впервые задумалась о том, какое это счастье – отсутствие у цифр моря синонимов и фразеологизмов! Зазубрил десяток значков – и уже знаком с основой математики!

Губы Стейза дрогнули в улыбке, но лица его родителей остались мраморно-холодными.

– Вы действительно обладаете редчайшим умением лгать? – рискнул задать неудобный (и не совсем вежливый) вопрос отец стратега, сумев облечь его чуть ли не в форму восхищения уникальным талантом. Политик – он во всех мирах политик.

– Никак не могу сообразить, в чём логика таких вопросов, хоть задают мне их довольно часто, – принуждённо улыбнулась Таша. – Если я отвечу «нет», это не будет значить ровным счётом ничего, верно? Я же вполне могу солгать этим «нет».

– Зато ответ «да» имеет абсолютную истинность, – серьёзно ответил отец Стейза, несколько запутав Ташу. В конце концов она сообразила, что человек, не умеющий лгать в принципе, не сможет сказать «да», поскольку такое согласие стало бы ложью. Трудности формальной логики во всей красе.

– Я умею лгать, хоть пользуюсь этим умением крайне редко и только в исключительных обстоятельствах, – признала она.

Родители Стейза синхронно кивнули, будто добавили сведения в соответствующий файл. Как они отнеслись к её признанию – положительно или резко отрицательно – осталось для Таши загадкой. Она чувствовала, как медленно, но неумолимо нарастает её нервозность и боязнь совершить оплошность, которая разобьёт идеальное хрустальное равновесие встречи, сотворённое хозяевами дома. Когда они мило распрощались у стартовой площадки летательных аппаратов, Таша облегчённо выдохнула и чуть не расплакалась, оставшись без Стейза в кресле салона шаттла.

– Что теперь не так? – растерянно спросил её наурианец, после приземления обнаруживший свою девушку в состоянии глубокой печали.

– Твоей великолепной маме я не понравилась, – констатировала Таша. Она не собиралась предпринимать каких-либо действий по этому поводу: если симпатия не возникла у человека сама собой, то её легко и быстро не заслужишь. Тем более трудно заслужить симпатии одной из первых леди Альянса, блистательной сенаторши Галактического Совета. К счастью, они со Стейзом взрослые люди и вправе строить взаимоотношения без оглядки на мнение своих родителей.

Стейз опустился в соседнее кресло, взял её за руки и напомнил прописные истины его расы: