Тайны русской империи

Восемь или пять лет, четыре или неполный срок (такое тоже ведь не редко) пребывания у власти демократических президентов — это срок ничтожный, для того чтобы сложились серьезные отношения (личностные) между правителем и народом. Президенты для нации остаются всегда любовниками, которых ждет неминуемое охлаждение и даже почти всегда ненависть и презрение, равные силе первоначального увлечения ими. Нация всегда остается обманутой в своих нравственных ожиданиях, она ждет пожизненного или вековечного (при наследственной монархии) союза, обоюдной любви и согласия, мудрого руководства се духовной жизнью и экономическим хозяйством, а получает лишь очередную любовную интрижку на несколько лет, заканчивающуюся почти всегда очередным обиранием простодушной «жены-нации» своим неверным кратковременным любовником и его товарищами по партии. Политические партии выступают в республике в роли сводников, предлагающих нации своих политических «ловеласов», профессиональных соблазнителей, «любовников». Демократические правители, как никому не нужные неудачники в семейной жизни, пристраиваются только благодаря опыту, энергии и деньгам «сватающих». Нация развращается от частой смены своего руководителя по жизни, перестает уже особо интересоваться, кто с ней живет, какой сейчас «мужчина» в доме.

В монархии власть, одним из главных принципов которой является династичность, входит с нацией в самую крепкую связь, связь общей историей. На каждого представителя царствующей династии нация, кроме личного отношения к делам и личности конкретного царствующего государя, распространяет еще и отношение, выработанное к его предкам. Связь, переходящая в родственность подчинения и властвования, устанавливается глубже и сильнее.

Вообще параллель личного и общественного во власти очень важна. Для монархии очень существенно не только положительное отношение к монархическому принципу властвования в общем, но еще и личностное отношение к каждому царствующему монарху в частности.

Так же как любовь глубже влюбленности и как единение любящих супругов сильнее, чем любящихся любовников, так и связь между властью и нацией более глубока и значима в монархическом государстве, чем в республиканском…

Таким образом, в споре о самобытности России идеал русского самодержавия, составляющими которого являются понятия верховенства, самодержавия и неограниченности его верховной власти, — был и должен остаться одним из главных пунктов идейного противостояния православных монархистов и современных демократов.

Верховенство самодержавной власти.Принадлежащая государю императору власть верховна, самодержавна и имеет божественное освящение. По мнению юриста Н.А. Захарова, можно говорить о родственности понятий «верховенства» и «неограниченности». «Термин «верховная», — говорит он, — отмечает, так сказать, положительную сторону, а термин «неограниченная» — отрицательную одного и того же явления».

Той же точки зрения придерживается и профессор В.Д. Катков, когда говорит: «Верховная власть, по самому существу этого понятия, не ограничена юридически, ибо если бы она была юридически ограничена, она не была бы верховной властью — верховной была бы власть ограничивающая»

^{155}.

Право верховенства определяется правом на свершения главных, чрезвычайных и последних решений. Только обладающий правом подобных решений может быть назван обладающим верховною властью [39]. Одновременно верховною властью может быть назван тот, кто имеет, но словам Л.А. Тихомирова, «не только право, но и возможность во всякое время лично принять на себя исполнение каждой управительной функции, законодательной, судебной или исполнительной, если бы это оказалось нужным» ^{156}

.

Таковые решения не могут быть прописаны в обычном законодательстве, почему, собственно, и являются сугубой прерогативой воли государей. Такие решения называются высочайшими волеизъявлениями, поскольку им обязаны подчиниться все служебные государственные власти и все подданные государства. Исходя из своего верховенства, власть самодержца является универсальной в государстве, единственной хранящей в себе все его функции, как исполнительную, законодательную, так и судебную, в полном их объеме. Верховной самодержавная власть называется еще и потому, что выше се юридически в государстве нет никакой другой.

Профессор В.Д. Катков останавливается на этой стороне самодержавной власти особо: «Нет в мире власти, кроме Престола Божия, которая могла бы привлечь верховную власть русского императора к отчету и ответственности за его деяния по управлению страной». Верховная власть «может изменять законы, приостанавливать и издавать новые, но не может нарушать их, не может делать правонарушений, ибо правонарушение есть акт, не одобряемый ни моралью, ни законами, и акт, не согласный с представлением о нравственном и легальном величии власти, так как предполагает наличность другой высшей легальной силы, служащей источником права и ограничивающей признанную законами верховную власть» ^{157}.