Тайны Русской Православной церкви Т.3

Татарские племена приняли несторианство в процессе завоевании Китая и Средней Азии. Великим ханам Золотой Орды понравилась идея о том, что их власть – от Бога, что сами они – наместники Бога на земле, и что все подданные должны беспрекословно повиноваться им «в большом и малом».

В Орде несторианскую церковь освободили от уплаты налогов, наделили привилегиями, её владения объявили неприкосновенными.

Вот эту церковь татары и принесли с собой во Владимиро-Суздальские земли – «сердце» будущего Московского государства.

Под влиянием захватчиков священники греко-болгарских церквей, монахи монастырей, существовавших здесь в то время, очень быстро превратились в несториан.

Но при этом они продолжали именовать себя «православными», сохраняли связи с Киевской митрополией и с Константинопольским патриархатом!

На протяжении 240 лет (1238–1480) церковь Московского государства была единой с церковью Золотой Орды не только в идейном отношении, но и организационно!

Так утверждает Мурад Аджи (Аджиев), известный исследователь ордынского периода истории Московии.

За всю историю Орды в ней никогда не было гражданских войн на почве религиозных конфликтов – только борьба за светскую власть.

На это обстоятельство обращали внимание многие российские историки. Например, Лев Гумилев писал, что отсутствие таких конфликтов в Орде свидетельствует об унифицированном вероисповедании её народов вплоть до начала XVI века.

В 1261 году в столице Орды – Сарае, была учреждена Саранская митрополия, которой подчинились все православные епископии в захваченных татарами землях и только около 1322 года митрополит Петр перенес её в Москву.

Московиты переняли от ордынских несториан традицию считать своего правителя Богом на Земле.

Великие ханы требовали изображать их на церковных фресках наравне с Христом, затем и московские правители, следуя этой моде, давали такие же указания.

В храмах Московии появились изображения «живых богов»: Ивана III, Василия III, Ивана IV, Бориса Годунова, нарисованные рядом с Христом.

При Романовых старые росписи в храмах сбили, главным образом из-за стремления убрать с них Годунова, но сохранилась суть идеи: правитель – БОГ для своих подданных.

Московские князья и цари потому и стремились непременно обратить покоренные народы в свою веру, что тем самым они делали их рабами не только административно, но и духовно.

Вот главная причина, по которой Иван IV и Алексей Михайлович уничтожали «иноверцев», в том числе православных священников Киевской митрополии (например, в Новгороде и Пскове) и униатов.

Только свою собственную церковь, ордынскую по духу, московиты считали «истинной», хотя всё исконно византийское (греческое) исчезло в ней ещё в XIII веке.

Об отсутствии преемственности между Московией и Византией наглядно свидетельствует такой факт, как отсутствие в Москве своей Софии.

София, согласно представлениям греческого варианта христианства, это главный храм страны, её мистический центр.

После крещения Киева патриарх Константинополя дал высочайшее разрешение на постройку Софий в столицах трех государств региона, принявших греческий вариант христианства: в XI веке с небольшим промежутком друг за другом, были построены Софии в Киеве, Полоцке и Новгороде.

Но в Московии, заявившей о себе как о великом княжестве через два столетия, греческие патриархи не благословили строительство Софии.

Отчего же?

Ответ прост: духовенство Византии до самой гибели восточно-римской империи не считало Московию православной страной!

Поэтому главным храмом Московии был сначала Успенский собор во Владимире, позже им стал Успенский собор Кремля, где великих князей крестили, венчали и хоронили

.

Отмечу, что этот собор в Кремле построил тот самый митрополит Петр, который перенес свою резиденцию из Сарая в Москву.

Ни католики, ни униаты, ни протестанты не наделяли своих правителей статусом Бога на Земле.

Не было этого и в Византии, где государственная власть четко отделялась от власти религиозной, по принципу «Богу – богово, кесарю – кесарево».

Потому Нестория и объявили еретиком.

Зато такой порядок существовал во всех улусах Орды, в том числе в Московии.

В более поздние времена московское духовенство признало догмат о Троице, отвергнув несторианский тезис «Христос был человеком», но сохранило обожествление власти монарха.