Тайны Смутного времени

Когда пытки кончатся и злодей, повинившийся во всем, будет подлежать ссылке на каторгу или смертной казни, палач особыми щипцами вырывает у него ноздри и, сверх того, на щеках и лбу ставит знаки. Для этого он берет клейма, в которых острыми железными спицами изображены слова, и сильно бьет злодея в лоб и щеки, а потом натирает порохом, после чего слова те бывают ясно видны навсегда».

Слов нет, пытали и до Петра. Однако прежде никому не приходило в голову превращать пытку в индустрию, составлять писаные руководства… Можно еще добавить: так как в петровские времена солдат в армию брали навечно («бессрочно»), а кое-кто, удрученный такой перспективой, бежал, то всем поголовно «забритым» стали делать на правой руке татуировку в виде креста, чтобы безошибочно опознавать беглых — за двести с лишним лет до нацистских номеров-татуировок на руке узников концлагерей…

При Алексее Михайловиче количество деяний, за которые по закону полагалась смертная казнь, приближалось к шестидесяти. При Петре — возросло до девяноста. Любопытно высказывание Петра о полиции: «Полиция есть душа гражданства и всех добрых порядков и фундаментальный подпор человеческой безопасности и удобности». Разумеется, в первую очередь подразумеваются «безопасность и удобность» самого Петра… Вряд ли под этой сентенцией подписались бы те, из кого «душа государства» выбивала душу, частенько без всякой вины.

Милый человек Роберт Мэсси, автор классического трехтомного труда «Пётр I», к его чести, вовсе не пытается объявить петровские зверства «исконно русской привычкой». Наоборот. Американец, со всем обожанием относящийся к Петру, долго перечисляет сходные по времени западноевропейские примеры — виды пыток и казней, сверхсуровые законы. С одной-единственной целью: доказать, что подобная практика во всей Европе была обыденной. И дальше пишет еще более определенно: «И всё-таки Пётр не был садистом. Он вовсе не наслаждался зрелищем человеческих страданий — не травил же он, к примеру, людей медведями просто для потехи, как делал Иван Грозный. Он пытал РАДИ ПРАКТИЧЕСКИХ НУЖД ГОСУДАРСТВА (выделено мною —

А. Б.), с целью получения необходимой информации и казнил в наказание за предательство. И немногие из его русских и европейских современников в XVII веке взялись бы оспаривать подобные выводы».

Честно говоря, порой мне трудно бывает понимать гуманных американцев… С одной стороны, Мэсси в чём-то прав — по всей Европе свистал кнут и шипело раскаленное железо. С другой…

Тирания Петра для России в чем-то была качественноновым явлением. Иван Грозный был сатрапом. Он мог, не чинясь, снести дюжину голов — но многие тысячи людей благополучно поживали себе в отдалении, поскольку не попадались сатрапу на глаза. Петр же создал систему

, по которой всякий без исключения был признан винтиком. Жуткий механизм, обрекавший при определенном повороте дел всякого, правого или виноватого, на самую страшную участь. Есть разница меж спущенным на людей ради развлечения медведем и

писанымруководством для пыток.

Система Петра в чем-то — предвосхищение нацистской. Простая аналогия: теоретически любой антисемит в свое время, возникни у него желание, имел возможность ударить, оскорбить еврея, устроить погром — однако всегда и везде рисковал получить по загривку дубинкой шуцмана или ножнами шашки городового. Но нацистские законы как раз официальнопоставили евреев вне закона. Нечто подобное случилось и при Петре — если раньше для того, чтобы угодить на дыбу, требовались веские основания, отныне под пытошную практику была подведена теория. А теория, общеизвестно, в тысячу раз превосходит жестокость любых сатрапов — поскольку для теории всякий

становится не личностью, а «подлежащим биологическим объектом».

И ещё. Если пытки, как пытается нас уверить Мэсси, были общеевропейской практикой, трудно с этой точки зрения понять поведение Петра во время кровавой расправы со взбунтовавшимися стрельцами. Противореча себе, тот же Мэсси пишет, что Петр «пытался спрятать свои пыточные камеры от глаз и ушей европейцев». Отчего же, если это была «общая практика»? Выходит, чуял, что поступает неправильно?

Пытали от Урала до Бискайского залива. И все же… Я не могу представить себе английского короля, который шпагой рубит посуду перед своим маршалом и кричит ему: «Ты, бляжий сын!» Не могу представить французского короля, палкой в кровь колошматящего своего министра. Австрийского императора, который заставляет придворных собственноручно отрубать головы схваченным бунтовщикам. Да и русские цари, включая Ивана Грозного, избегали эксцессов, характерных для Петра…

«Он пытал ради практических нужд государства…»

Когда в пытошные явился патриарх, чтобы просить пощады для стрельцов, Петр его буквально вышвырнул. Были казнены несколько священников, только за то, что они молилисьза несчастных. Жена какого-то мелкого подьячего, проходя мимо повешенных, бросила сдуру: «Кто знает, виноваты вы или нет?» Пытали и выслали из Москвы и ее, и мужа.