Тайны советской кухни

Туркестан. Мусульманский, обжигающе жаркий край, обширней современной Индии. По большей части — пустыня. Туркестан, подчиненный российской короне только в 1860-х годах, стал одним из последних колониальных завоеваний царской власти. Анна Алексеевна родилась спустя десять лет в плодородной Ферганской долине, лежавшей на Великом шелковом пути. Российская империя выкачивала из нее хлопок — а Советская империя продолжила это делать с удвоенной силой. На единственном сохранившемся фото, сделанном много позже, у Анны волевое круглое славянское лицо и высокие скулы. Ее отец был яицким казаком и уж точно не поддерживал красных. В 1918 году, будучи уже сорокалетней женщиной, повитухой по профессии, она бросила все и вступила в коммунистическую партию. К 1924 году она с осиротевшей Аллой оказалась в Ташкенте — столице новой республики Узбекистан. К тому времени Советы раскромсали Среднюю Азию на пять социалистических «национальных» общностей. Анна Алексеевна была замглавы отдела агитации Среднеазиатского бюро ЦК.

Агитировать надо было много и упорно.

Гражданская война в тех местах затянулась. Красные воевали с басмачами — мусульманскими повстанцами. Победа принесла большевикам, как и везде, трудноразрешимые проблемы. В отличие от евреев узбеки неохотно вставали под знамя большевизма. Если в самой России не хватало обязательной по Марксу предпосылки для коммунизма — а именно, развитого капитализма, — то аграрный Туркестан с его религиозным и клановым устройством был попросту феодальным. Как построить социализм без пролетариата? Тут пригодились женщины. Покорные мужьям, духовенству и баям, среднеазиатские женщины были, по словам Ленина, «самыми порабощенными из порабощенных и самыми угнетенными из угнетенных на всей земле». Итак, Советы сменили боевой клич: место классовой борьбы и этнонационализма заняли права женщин. В «женщине Востока» они нашли суррогатный пролетариат, который использовали как таран для социальных и культурных сдвигов.

Анна Алексеевна и ее товарки по Женотделу пытались бороться против калыма, детских браков, многоженства, изоляции и сегрегации женщин. Яростнее всего они боролись с самой наглядной формой изоляции: с паранджой. Мусульманки на людях должны были носить паранджу — длинное плотное платье, и чачван — сетку. Но «сетка» звучит обманчиво воздушно. Представьте себе тяжелую завесу из конского волоса длиной от макушки до колен, без отверстий для глаз и рта. «Лучшие революционные акции, — сказала однажды Коллонтай, — это чистый театр». Анна Алексеевна и другие феминистки добивались сценического эффекта: долой паранджу! Худжум («наступление») — движение за отмену паранджи в Средней Азии — стал одной из самых скандальных советских кампаний.

8 марта 1927 года: Международный женский день. По улицам узбекских городов идут толпы женщин в паранджах, сопровождаемые милицией. Играют оркестры. Установленные на площадях подмостки завалены цветами. «Женотделки» произносят пламенные речи. Читают стихи. Анна — на главной площади Ташкента, где самые смелые первыми выходят вперед, снимают с себя переносную тюрьму из конского волоса и бросают в костер. Других женщин призывают сделать то же самое прямо здесь и сейчас — по некоторым данным, в тот день были сброшены десять тысяч паранджей. Открывшие лица женщины идут по улицам, выкрикивая революционные лозунги. Все поют. Потрясающее зрелище.

Ответ был немедленным и лютым.

Снявшие паранджу женщины оказались между Лениным и Аллахом, между Москвой и Меккой — и стали изгоями. Одни снова ее надели. Другие были изнасилованы и затем убиты консервативными родичами. Их изуродованные тела выставляли напоказ в кишлаках. Активисток из женотделов запугивали и убивали. Этот пожар полыхал долгие годы.

К концу десятилетия эффектные ритуалы сбрасывания паранджи остались в прошлом. Женотделы распускали по всей стране, потому что Сталин объявил, что «женский вопрос» решен. К середине тридцатых полностью вернулись традиционные семейные ценности: аборты и гомосексуальность под запретом, разводы осуждаются. Советские женщины на плакатах выглядели теперь иначе: дородные, женственные — воплощенное материнство. И до конца Существования СССР товарищи женщины должны были нести на своих плечах «двойное бремя» работы за зарплату и домашнего труда.

* * *