Тайны Торнвуда

Папина драка с мистером Миллером против воли прокручивалась у меня в голове. Чем старательнее я пыталась ее прогнать, тем крупнее и ярче она, похоже, становилась.

Боже! Такое ощущение, что мой настоящий папа умер, а человек, который вез нас домой от Миллеров, – это кто-то другой. Чужой. Кто-то плохой. Кто-то, явившийся прямиком из фильма про кровавые преступления или из ночного кошмара. Может, так и есть? Может, я вижу кошмар, может, весь этот ужас – всего лишь дурацкий сон?

Я только жалею, что не могу проснуться.

Глава 13

– Мам? С тобой все хорошо?

Заморгав, я проснулась. В кухонное окно смотрело солнце, заливая светом деревянный пол. Небо было нежно-голубым. На дереве манго неистовствовали птицы, как будто рассвет нового дня был достойным поводом для праздника.

Бронвен стояла рядом, разглядывая меня с озабоченно нахмуренным лбом.

– Вот, выпей это.

Она подвинула ко мне чашку. Над ней поднимался насыщенный ароматом кофе пар. Мне захотелось схватить ее и начать глотать этот напиток, насыщая организм кофеином и приводя себя в полное сознание, но я еще не могла доверять своим дрожащим рукам.

Бронвен переместилась поближе, ее морщинка превратилась в хмурый взгляд.

– Ты уверена, что с тобой все хорошо? Ты разговаривала во сне.

Я потерла руками лицо. Я была как пьяная, все еще не проснувшаяся до конца, и боялась, что соскользну в беспамятство.

– Что… что я говорила?

Бронвен пожала плечами.

– По-моему, ты звала кого-то по имени.

Укол полузабытого страха.

– Кого я звала?

– Я не могла разобрать, но ты казалась огорченной. Ты, наверное, видела сон.

Когда я закрыла глаза, чтобы вспомнить, темнота передо мной изменилась, и я мельком увидела тропинку в буше. Я бежала по ней и звала. Деревья по обе стороны были посеребрены лунным светом, их ветки тянулись ввысь, крепкие стволы клонились и стонали на ветру. Где-то впереди меня бежал в ночи ребенок, маленькая девочка, напуганная чем-то среди деревьев…

– Ты не хотела просыпаться, – сообщила Бронвен. – Я трясла тебя целую вечность. Ты была как в коматозе, я подумала, что с тобой что-то случилось. Мам, ты меня пугаешь.

Когда я обняла ее, она застыла и попыталась вывернуться. Потом смирилась и стояла покорно, без сомнения, дожидаясь, когда я закончу демонстрацию сентиментальной слабости.

– Прости, – прошептала я. – Прости, что напугала тебя.

Бронвен высвободилась и отступила на шаг, разглаживая складки на платье, озабоченно меня разглядывая.

– Все нормально, мама. Лучше себя чувствуешь?

– Конечно.

Я взяла чашку, поднесла к губам и погрузилась в поток ароматного пара, глубоко вдыхая его, пока из меня не выветрились последние остатки сна.

– Нормальный кофе?

– Да, хороший.

– Ты его даже не попробовала.

Я сделала глоток. Кофе был обжигающе-горячим, избыточно сладким, с глотком молока.

– Идеальный, – сказала я, с трудом найдя в себе силы на одобрительную улыбку.

Бронвен рассматривала бесформенный дневник, раскрытый передо мной на столе.

– Хорошее чтение? – спросила она, хмурясь.

Странно, как работает мозг. В своем оглушенном состоянии я забыла о читательском марафоне минувшей ночью. Он возник передо мной с внезапной ясностью: конкурс Гленды на лучший рассказ и откровения ее отца об Айлиш… И потом самое поразительное – его жестокое нападение на Хоба Миллера.

Боже, бедный Хоб.

Что бы он ни сделал, спровоцировав нападение Клива Джермена, это казалось чрезмерным наказанием. И преувеличенной реакцией для человека, которого дочь назвала «тихим». Потом я вспомнила. На кухне Клив кричал на Луэллу, потрясая клочком бумаги. И стоял в саду над Тони и орал: «Ты относил это по просьбе твоей матери?» Все дело в письме. Поэтому Клив и напал на Хоба, из-за письма? Были Хоб и Луэлла?..

Бронвен топнула ногой. Отвлеченная от своих непростых мыслей, я посмотрела на нее. Я понимала, ее раздражает, что я читаю дневник, который нашла она. Но после того, о чем я прочитала, мне оставалось благодарить вселенную, что дочь не проявила к нему большего интереса, по крайней мере до сего момента.

– Вообще-то он довольно скучный, – сказала я. – Просто какая-то болтовня.

– Чей он?

Я колебалась. Если она узнает, что это дневник Гленды, то подумает, что в нем могут содержаться какие-то сведения о ее отце, и настоит на чтении. Я взвесила последствия и решила, что, по крайней мере в данный момент, об этом лучшае умолчать.

– Понятия не имею, какой-то девочки.

– Могу я его прочитать?

Я глотнула кофе, изображая безразличие.

– Ну конечно. Когда я его добью. Однако это настоящее снотворное. Пустая трата времени. Сама не знаю, чего я так стараюсь.