Тайны твоего сердца

Гнев. Обида. Желание наказать. “Потому что надо” и “потому что пришло время”. Жалость. Неумение отказывать. Когда не знаешь, что сказать — и вместо этого целуешь. И просто чтобы не говорить, не думать. Зависть: сделать это, чтобы было как у всех, как у той девицы. В качестве прелюдии к сексу. И как способ сказать “спасибо” — за секс.

У поцелуев множество причин и предпосылок.

До.

И есть единственно важная.

Потому что “захотелось”.

Захотелось заглянуть в глубину мужских глаз. А потом — зажмуриться.

Евор чуть наклоняется, и его выдох, пахнущий мятными листьями и специями, опаляет мои губы.

Захотелось выпить этот выдох до конца, набрать полные легкие — и чтобы моя мягкая грудь при этом коснулась его. Твердой. Слепо скользнуть руками по плечам — рапира выпущена на волю и мягко падает на пол — к затылку, запутаться пальцами в жестких волосах, которые мне столько раз хотелось выдрать… Но сейчас — нет. Сейчас хочется только потянуть, до сладкой боли, и самой быть притянутой и поцелованной.

Сексуальное влечение у женщины есть всегда — но в дремлющем состоянии. Мужчина резок и однозначен. “Хочу — не хочу”. Его желание вспарывает пространство в минуту, и тогда он идет и берет, что хочет. И так же резко может остыть.

Женщина накапливает по чуть-чуть… Впитывает. Движения, слова, взгляды, действия. А потом…

Её затапливает. И, с первого же прикосновения мужских твердых губ к моим, мягким и полуоткрытым, несет. Несет прямо к острову посреди бушующего моря, на котором живет отшельник, страдающий от саморазрушительного эго.

Но он справится. Собственными силами. А я уже без сил.

Только мне и не надо бороться.

Мне достаточно отпустить себя, и самой превратиться в море чувственности, в которое он может нырнуть — и добраться до большой земли. Мне лишь бы пережить момент максимальной уязвимости, когда я сама, снова, предложила себя… и победить.

Потому что сделала это по единственно важной причине.

И нет у меня больше обязательства облекать происходящее в какую-то конкретную форму, даже в мыслях. Я — огонь. Жидкое пламя без конца и края, безбрежное женское начало. Он — мужчина. Рождающий в этом пламени крылья и четкие очертания, обретающий новое физическое воплощение…

С каждым вздохом я теряю воздух, но тоже обретаю. Чувство.

Кому нужен этот воздух? Не смешите. Дышать не так важно, как дарить и принимать.

С каждым вздохом мы углубляем поцелуй и все теснее прижимаемся друг к другу.

Язык и губы Евора превращают его то в грозного захватчика, то в сладкоречивого обольстителя, то в бесстрашного исследователя. А меня топит. Растворяет в происходящем. Стону, задыхаюсь, отстраняюсь только на секунду — потому что слишком остро — и снова приникаю к нему, потому что слишком невозможно по-раздельности.

Не держи он меня крепко, уже давно сползла бы на пол, к его ногам. И мне вовсе не было бы за это стыдно. Стыд — это когда есть выбор. Или был. Поступить так или иначе. У меня же, с того момента, как я повернулась к нему, выбора не было. И хорошо — иначе я бы никогда не получила самый невероятный поцелуй в своей жизни. И самый длинный…

Мы еще долго стоим просто обнявшись.

После.

В голове вдруг лопается струна — мысль: если это поцелуй такой, что тогда будет… с остальным? Но я не высказываю ее вслух. Во-первых, потому что знаю — у меня будет возможность это проверить. Во-вторых, понимаю — не сейчас. Не потому, что “на первом свидании нельзя”. Но обрушить дамбу и окончательно утонуть я пока сама не готова.

Удивительно, что человек, для которого — мне казалось! — чувства — лишь непроходимая чащоба, понял меня. И сам сказал, отстраняясь со вздохом:

— Яд лучше употреблять малыми дозами.

— Чтобы стать потом неуязвимым, — подхватила хрипло.

Евор смотрит на меня открыто.

Изучает.

Он и раньше меня видел, но сейчас… по другому смотрит. И мне нравится. И понравилось спрашивать, откровенно флиртуя:

— Завтра повторим… фехтование?

В углу обиженно вскинулись доспехи.

Ах оставьте, живым нужнее.

— Конечно, — кивнул уверенно, — Необходимо держать себя в форме. И тебя… Чем сейчас займемся?

— Хозяйственными делами. Я отлынивала несколько дней. Но вот для вечера… у меня есть особенное предложение.

— Да? — заинтересовался. Очень. И пришлось поторопиться с продолжением.

— Мне пришло в голову кое-что про один из Ключей. Который магический фонарь: “проявленный и непроявленный, проявляющий и скрывающий”. Мы никак не могли понять, о чем эти слова. И я вдруг подумала по поводу “проявления”. Может ключ — фонарь же — при свете дня незаметен?

— И имеет смысл поискать его ночью?

— Ну да. Хотя бы там, где обозначен на плане.

— Только он странно обозначен… — протянул Евор

— … будто подвешен посреди одной из башен. Нами, кстати, совсем не исследованной, — закончила я и широко улыбнулась. — Но мы же давно не творили глупостей.

— Считаешь, пора снова начинать?

О да.

Готова — не готова… Надо

Плотный ужин, добротная одежда — в очередной раз Евор покосился на мои ботинки и, в очередной раз, ничего не сказал — и по заплечному мешку у каждого. В которых хранился одинаковый запас еды, воды и нужных вещей вроде ножа.