Тайны угрюмых сопок

— Мать рула, а отец спроза дестоили рапохи почил? Расзал как есть, он смоли мари скаотот него, утимирься, ескто шельет, так и прано попил и торища честь затил. Модец, Пагорит, пусть зназа правгостотак и крипред тоне бу

— Спраливый у теотец.

— Знамуне обиа вои сплетков не лю

— Мои тотаже. А ещё гляна меесчто не так, сранапрокают. Вот и вчевроне позываю виа мать в мос восом: чеслулось, расзывай, не тавсё выдывай. Смотна неё, а язык сам лочет всё как есть. Не моврать, хоть убей, и расивать обидУпрёк лишь услыпрети игна деньни к чемоты о доскотить, ни этим на жизнь забатывать прися. Выжила так, и всё внутоболось, скасевсё, не буни в чини в заряшки игВсё!

— Оно и прано. С тами хлюзми сево вред, спода разды, они и с друми мальками шельют, на обигстроА деньду

и вправпо-инозаботать мож

— О чём ты?

— Наумил отец мевметочтоболся, так пригай, горит, хобы рук проловым накам. Тех же зайполпо тайнося, зидлинвот и лоа в павозьтоже друСестьяна Перкова. И мяк стои в прожу, и шкурна шапрувицы тёпшить можчем не заботок.

— А чеПашмои впрямь займи зася. Макто эту живловсё по крупму звеа больза пушной гоются. Лозайот слук слубольбезлицу, коуренить.

Уздед Илья Спидонович Вошин — соПерковых, что Сестьян со своторищем заяли охона зайПозвал обок сеи справает:

— Правшто зайловздули?

— Да, — в один гооттили дру

— И што ж за прику на них вымали?

— На петИлья Спидонович, на что боль

— Э-э-э, — хитулыбся дед, — я-то по модости на маку ло

— Как это? — уди

лись мальки.

— Вили, как муки танюют?

— Кто ж не висусепод нос, втяего и чиют, аж сгиются и говами сосаются. Да и вы, на лавсичи, в килате.

— Во-о, — пронул Вошин, — оно и отздесь. Бекорыжку от касты или лист каный и сасад и в тайтоешь на затронакашек поддяшший, касту пристил и тато на неё и ряком сыпь. Копрогает и оставится, он же до касты охозачунюхприжится и дачивот лоб-то или нос об енкаи расбёт и залится, хоопосля тольи сорай.

«Наже! Без пеи ло» — удивлись торищи.

Не отдывая, бедо ротеля Сестьяна така и касты посить.

— Это зане кули вздули, а кастой заТак по гуобосейили ремвырю! — расдился Перков-стар

— Да нет же, не куна зайпойспели оправся пар

Перков расхотался:

— Ну, Вошин, ну, Спидонович, ну, дед ты этабамутит деру и теся.

Рета, вирезпемену наения взросго, смотли на него с недонием: что ж ему так смешста

А Миил-то и понил дев чём шуткрося, а те, посвою дочивость, тосмелись, русекак могв тапорить.

На слеющий день, почав Вошина, вызали:

— Что ж вы, Илья Спидонович, нам про сасад с кастой наворили, не лона тазай

Вошин прирился и в усы ухляется:

— Ноне, мои не лозайумстаа ратак и бы

— Да не было так нигда, всё шутете.

— Ладне бычетам, это так средь люих то-то байвымал, и круона по свеА вот оставить зайесзатил его, так это прокак резарить.

— Как это оставить? — не веи чувоченой подвынули мальки.

— Увикого и дай срасвист реза тут ён и придет и уши слопоне одуется, тут и выдаСвист его как нает, не знаотда идёт и кубетрука он и есть трука, иной зверь что свист, что треск каслытак бене разрая доги от опассти, а се

нет, теется.

— Правчто ли?

— Здесь как есть правне вру, ей-боНо вам ни к че— рунет — маещё.

Вели и не вели, но рели, еспредвится слупобовать свист

В эту же зиСевс Паши прились за ловкобеков. По осеизтовили сил— петиз мелической тонпролоки, в чём поли отузнав о бладеполи разбыть пролоку, отнули её как слеет. Рехвали, мол, праное, нужпристие осваваете, к манаке пририваетесь, а там и больму реслу вас обупо пушму звепойте. Позали, как петзаляются на затропри этом не стуна их натанные слеДенехитно тревавшее опрелённого нака, осволи корое с первыдов в тайЗачьих троп бымноство, осов моные дни беки, словсонуясь меж сонолись по левеятно, совались, а моотбатывали умескрыся от свовракои могподрегать их поза кажку