Тайные общества смерти. Очерки истории террористических организаций

Старались разными путями добыть людей, которые или вращались в революционной среде, или через имеющиеся знакомства могли туда проникнуть. Эти люди (секретные агенты) сообщали в агентуры все, что делалось в этих кружках. Сведения эти проверялись и дополнялись с помощью секретных справок и наблюдений, которые производили наружные агенты (филеры). Агентурная организация строго отделяла секретных агентов от наружных, проверяя действия одних с помощью других. Не входя в подробности, можно сказать, что общество старалось обеспечить успех дела тайной его обстановки и хорошим выбором секретных агентов. Искусство руководителя заключалось в умении избрать хорошего внутреннего сообщи-теля и в направлении его деятельности, чтобы он не обнаружился, а приобретал все большее доверие в революционной среде. Драгоценным секретным агентом считался тот, который, оставаясь преданным обществу и его целям, добивался положения выдающегося деятеля революционной партии. Это положение давало ему возможность знать многое, что делается в революционных сферах.

За некоторое время секретно-агентурные сведения не только познакомили членов общества с частью личного состава революционной партии, но и выяснили характер самого революционного движения с его опасными и слабыми сторонами…»[24].

Архивные документы Департамента полиции МВД Российской империи свидетельствуют, что «Священная дружина», в отличие от склонной к фантазиям «Антисоциалистической лиги», действительно имела успехи в слежке за русской революционной эмиграцией. Более того, именно «Дружина», не стесненная формальными рамками закона, фактически создала ту заграничную агентуру, которая после роспуска «Дружины» в 1883 году стала важной частью государственной тайной полиции России.

Кроме уже упомянутого русского парижанина П. В. Корвин-Круковского, привлеченного к работе на «Дружину» весною 1881 года, в деятельность парижского филиала «Дружины» тогда же включился французский полицейский чиновник Клеман Фабр де Лагранж. Этот ветеран политического сыска и провокаций привлек к платному сотрудничеству с «Дружиной» четырех инспекторов префектуры (полицейского управления) Парижа, ведавших наружным наблюдением — Барлэ, Риана, Росси и Бинта. Последний из них, Анри (Генрих) Бинта сотрудничал с заграничной агентурой «Дружины», а затем и с Министерством внутренних дел Российской империи в течение 32 лет! Для прикрытия своей деятельности, нарушавшей законы Французской республики, Бинта создал подставное «частное сыскное бюро», где трудились как отставные, так и действующие французские сыщики.

Помимо людей Лагранжа, руководившего парижскими филерами «Дружины» до лета 1882 года, а затем получившего отставку по старости, на «Дружину» в 1881–1882 годах во Франции работало несколько выходцев из России, набранных активным «дружинником», дипломатом, историком и публицистом Сергеем Спиридоновичем Татищевым (1846–1906). Приехав во Францию якобы для «изучения рабочего вопроса», Татищев тайно встречался в Париже с премьер-министром Французской республики Леоном Гамбеттой, обещавшим помочь «Дружине» в борьбе с революционной эмиграцией.

Вероятно, Татищев же привлек в «Дружину» даму российского высшего света, имевшую весомую репутацию и связи в парижском обществе 1880-х годов — Юлиану (французы звали ее Юсти-ной) Дмитриевну Глинку (1844–1918). Ее отец, Дмитрий Глинка, был крупным сановником, философом, дипломатом, и слыл при дворе «записным консерватором», как и его братья — поэт-мистик Федор и публицист-прозаик Сергей. Дмитрий Глинка был дружен с Победоносцевым, по его рекомендации одно время преподавал русскую словесность великим князьям Николаю (будущий Николай II) и Михаилу Александровичам.

Сама Юлиана-Юстина Дмитриевна вполне разделяла воззрения родни. В юности она была фрейлиной цесаревны Марии Федоровны, супруги будущего Александра III, с детства дружила с видным потом «дружинником» — командиром Отдельного корпуса жандармов П. В. Оржевским, так что приход Глинки в ряды «парижского отдела» «Дружины» был предопределен.

К лету 1882 года парижский филиал собрал подробные сведения о живших во Франции лидерах российской революционной эмиграции — Петре Кропоткине, Петре Лаврове, Льве Тихомирове, Льве Гартмане. Однако к тому времени «дружинники» отказались от прежней идеи подсылать к революционерам наемных убийц. Как позже писал дипломат и «дружинник» Ю. С. Карцев, служивший тогда при посольстве в Париже: «Поначалу «дружинники» не находили объекта деятельности и не знали, с чего начать: некоторые предлагали поехать в Париж, вызвать на дуэль или убить издателя газеты «Intransigeant» — «Непримиримый» Анри Рошфора, к которому еще в 1880 году обращалась «Народная воля». Но деятели «Дружины» больше помышляли о чинах и придворных отличиях: взять на себя деяние кровавое они бы не решились…»[25].