Тайные страсти

Плохое настроение нового графа Шербрука усугублялось еще и тем, что одет он был, как то предписывала мода, в такой же непривычно сковывающий движения костюм, который ему пришлось носить после выхода из тюрьмы Ньюгейт: черные бриджи и белый жилет с голубым сюртуком, застегивавшимся на декоративные золотые пуговицы. В последние дни перед свадьбой Гарету приходилось, скрепя сердце, выдерживать часами длившиеся примерки, которые Джессика и Невилл сочли абсолютно необходимыми для снабжения его гардеробом, достойным настоящего графа.

Гарету не было никакой нужды смотреться в зеркало: он и так знал, что выглядит как светский щеголь.

— Настоящий образец моды, — язвительно говаривал о себе Гарет своему новому слуге Куинну, ответственному за все эти страдания.

Любимой пыткой Куинна, которой тот подвергал своего хозяина, было сооружение галстука из длиннющего куска накрахмаленного полотна, вполне пригодного для использования в качестве паруса. Результат усилий Куинна, безусловно, мог бы заслужить похвалу арбитров моды в светских кругах, однако из-за замысловатых складок, подпиравших подбородок, Гарету казалось, что он постоянно подвергается опасности быть задушенным собственным галстуком.

Гарет с трудом поборол желание размотать этот ненавистный стягивающий предмет и отшвырнуть его прочь, напомнив себе, что сегодня у него на шее вполне могла бы оказаться веревка палача. Что ж, по сравнению с казнью через повешение женитьба представлялась ему меньшим из двух зол.

Однако в данный момент Гарет начал сомневаться, состоится ли вообще это венчание.

Его беспокойный взгляд задержался на плотно закрытой церковной двери. Гарет почувствовал, как заиграли желваки на челюстях, но быстро взял себя в руки, стараясь сохранить безразличный вид. Однако в душе у него все кипело.

«Куда же запропастилась эта мерзавка?» — мысленно негодовал он.

Церемония должна была начаться еще полчаса назад, и Гарет уже сомневался, а не передумала ли Марселла насчет свадьбы? Как ни странно, возможность такого поворота событий не обрадовала его настолько, как этого можно было ожидать.

Гарет молча перевел холодный взгляд с одного свидетеля этого фарса на другого. Здесь находился и Кэлвин Чапел, чьи пронизывающие глаза сверкали сегодня каким-то странным торжествующим блеском. Молоденький священник с лицом херувима и его суровая с виду жена держались немного в стороне от остальных. Священник украдкой поглядывал на свои карманные часы.

Подавив искушение самому свериться с часами, Гарет посмотрел на вдовствующую графиню Шербрук. Женщина ободряюще улыбнулась сыну, который был не в силах ответить ей тем же. Одетая, как всегда, в черное платье, графиня держала голову по-королевски гордо и рядом с разряженным, как петух, Невиллом Нортрапом напоминала ему изящного черного лебедя.

Человек, которого Гарет должен был считать своим дядей и на которого он поразительно походил внешне, и на этот раз не изменил своей привычке выглядеть настоящим франтом. Обычное томное скучающее выражение лица Невилла нисколько не изменилось при встрече со взглядом Гарета.

Гарет уже не впервые задумывался над тем, что же скрывается за безукоризненным элегантным обликом дяди. Невилл с такой готовностью согласился передать титул племяннику, что даже самые добродетельные люди, очевидно, с большим трудом последовали бы его примеру. Любой другой человек, столько лет владевший титулом и пользовавшийся соответствующими привилегиями, по крайней мере, выразил хотя бы формальный протест, лишаясь такой власти. Впрочем, возможно, Невилл никогда и не домогался этого титула, доставшегося ему при столь трагических обстоятельствах. Гарет полагал, что у этого человека наверняка существовали причины избегать скрупулезного судебного расследования.

Однако Гарет не успел рассмотреть эту возможность, так как дверь церкви широко распахнулась, и в помещение в водовороте голубого шелка впорхнула Аделаида Ханникат. В одной руке женщина держала свой флакон с нюхательными солями, а другую прижимала к вздымающейся груди.

— Боже, я думала, нам никогда не удастся вырваться из толпы этих ужасных газетчиков! — воскликнула она приглушенным голосом, занимая свое место среди собравшихся. — Нам пришлось дважды менять экипажи, чтобы выехать из города… Не могу не высказать сожаления, что его светлость выбрал для церемонии такую отдаленную церковь.

Аделаида остановилась на мгновение, переводя дыхание, затем кивнула священнику, отчего на ее каштановых кудрях закачалось украшение из ярко-желтых цветов.

— Теперь можете начинать.

С явным вздохом облегчения священник оставил в покое свои часы и жестом пригласил Гарета пройти вперед.

— Пожалуйста, ваша светлость, — подобострастным шепотом сказал он, открывая молитвенник.