Тайные Знания

Николай Федорович сколько через себя кретинов пропустил? И не помнит, чтобы хоть один на старика похожий попался. Не было среди них божьего человека, которому ничего по жизни не нужно. Всем нужно и много! Каждому второму подай сейчас в сей момент, спасу терпеть до утра нет — умереть можно от нетерпенья! Удивительный попался экземпляр — ничего ему по жизни не нужно. Не бывает так. Не нужно только тому, у кого уже все есть. И он от всего этого испытывает сильнейшую апатию. Его от всего тошнит! Плохо ему от всего, что у него есть.

Удивительный экземпляр. Ничего не нужно только тому, кто в гробу. Там точно ничего не нужно — лежишь смирно и наблюдаешь, как они все делят. По сундукам, да чемоданам, по подвалам и чердакам — куда спрятал? Ни себе, ни людям — мог бы и записку оставить. Жизнь прожил и кроме старых порток ничего не оставил? Нас не проведешь — искать будем. А искать-то нечего! Он же кандидат. В святые или больные — время покажет и вскрытие. Батюшку пригласили? А заплатили сколько?

Николай Федорович вдруг понял — вспотел он. Лоб влажный и сердечко бьется. И себя едва не увидал! Как он бездыханный лежит совсем одинокий — ужас! И люди какие-то стоят. Не знает он этих людей. Спрашивается — чего они дожидаются? Чего пришли и смотрят, как он бездыханный лежит?

— Йогурт будешь? — спросил старик, — не нравишься ты мне сегодня, Коля. Плохо спал? Или давление? Вид у тебя нездоровый — бледный. Или представил как осиновым колом по голове?

Николай Федорович лоб рукавом вытер — действительно вспотел. Видишь, куда его мысль увела! Или кто пытается на него давление оказать? Темной силы представитель. Кружит возле и новую гадость задумывает — решает, как еще наказать Тюленина? Старик хоть бы форточку открыл — дышать нечем. Или ему воздух не нужен?

— Кефир есть, — вновь напомнил о себе дед, — чего губами шлепаешь? Слишком много в тебе худого скопилось. Много худого в одном месте — опасно для организма. Мне бабка советовала плюнуть. Облегчения, конечно, не принесет, но отвлечься поможет.

* * *

Не лучше себя чувствовал и генерал. Прокурорские на него навалились. Плановые у них проверки или весеннее обострение — поди, разбери! Крамолу ищут и непорядок. Он же за каждого в Управлении в ответе. Как подобное возможно? Чтобы за каждого? Без интриги не обошлось. По щелям враги затаились. Ждут — чем дело кончится. Его бы воля, так он гранату в каждый угол! В один угол, во второй! Бах! Еще раз — бах! Хорошие гранаты — надежные. Взрываются — любо-дорого. Много врагов и гранат много. Всем хватит и еще останется.

Григорий Петрович, конечно, хватил — разнервничался и едва не потерял над собой контроль. Хорошо, что военным в мирное время не положено носить на поясе гранаты. Им и пистолет в кобуре носить не стоит — опасно, прежде всего, для самого военного. Не сдержался или другая ситуация — жди смертоубийства. Хотя пистолет и был создан для убийства. Не орехи же пистолетом колоть? А убивать людей. И чтобы удобно было, полагается носить пистолет на поясе в кобуре. Достал из кобуры и убил тут же. Или гранату бросил.

Григорий Петрович если бы мог — перекрестился. Слава богу, нет при нем гранаты. Иначе метнул бы в сердцах и сразу подписал бы себе приговор. И карьера генеральская, и пенсия, и домик на холме с видом на море — все коту под хвост! Григорий Петрович лоб рукавом вытер — действительно вспотел. Видишь, куда его мысль увела! Или кто пытается на него давление оказать?

Компот он уже сегодня пил — не помогает. Нужно будет покрепче — спиртного шарахнуть. И дулей занюхать. Сунуть дулю под нос и занюхать — так настоящие военные поступают. Некогда им на всякие пустяки время тратить. Григорий Петрович — настоящий военный. Скоро и они закончатся, останутся лишь не настоящие — непонятно кто, какой породы. Сначала мутанты, потом трансвеститы, а затем киборги. Григорий Петрович к этому времени уже второй том закончит и начнет третий. А всего будет двенадцать томов — в темном переплете каждый. Строго и по-военному сдержанно, без гламура и розовых цветов.

Книги всегда успокаивали. Как он подумает о полном собрании сочинений, сразу давление в норму приходит. Если к тому времени народ читать не разучится, обязательно напишет. А если разучится, для себя напишет, а потом придет и даст каждому книгой по голове. Чтобы поняли, какой они талант похоронили. Григорий Петрович в генералы не стремился — все знают! Любого спроси! Так легла карта. Перекинулись в небесной канцелярии, и выпала Григорию Петровичу карта — быть генералом. А теперь все на него набросились — заклевать хотят. Хотят, чтобы он не выпустил полное собрание сочинений в двенадцати томах. Кукиш им всем — выпустит!