Тайные Знания

Напишет. Еще как напишет, как все было, без всяких вводных предложение и метафор. Простыми предложениями для простых людей. Чтобы не было утомительно. Чтобы пришел простой человек после трудового дня, рюмку принял или пива отечественного. На кушетку лег и принялся читать. И все в книге доступно, честно, без пафоса и розовых цветов. И картинок в книге не будет, фотографии будут исторические, без которых невозможно обойтись.

Во всем виновата Луна. И те, кто живет на обратной стороне Луны, — еще одна тайна, покров над которой медленно начинает приподниматься. Славные наступают времена, на что прежде уходили столетия, нынче требует несколько минут. Не ради, а вопреки — девиз нынешнего столетия. Как же они проглядели? Выстраивали сотни лет, планировали с точностью до микрона и ошибка! Определенно, за всем скрывается заговор. Только заговор не ради, а вопреки! Кто заговор планирует, тот от него и пострадает. Великолепно! Поразительно! Это же элементарный закон физики. Сила действия равно силе противодействия — куда они смотрели, если прибрали к рукам все умы планеты?

Тюленин кефир не пил — понос ему не нужен. Со своим организмом Николай Федорович справляется успешно. Скажет организму — а не пора тебе, организм, спать? И глаза закрываются — до койки бы добежать. Или вспомнит — чего-то давно мы с тобой не были в туалете? И сил терпеть нет — послушный организм, грех жаловаться. С головой дело обстоит иначе. Голова к организму не относится — сама по себе. И характер у головы — непонятно какой, часто вздорный и неуравновешенный. Какие и, главное, откуда в голову приходят мысли — еще один вопрос. Получается, что живет голова по своим, непонятно каким законам и правилам. А порой и вовсе без правил. Отсюда и проблемы. Если признаться, картина с головой Тюленина странная. Занимался человек интересным делом — лечил людей, справки или больничные листы выписывал. Делал доброе дело, в которое сам и угодил — стала давать голова у Николая Федоровича сбои, капризничать стала. Конечно, Тюленину еще крупно повезло. Произошел крах монархии, и никому не было дела до врача. Иначе сидеть ему среди своих пациентов, наслаждаться их обществом и кашей из буфета. Произошедший сдвиг в коре головного мозга не был фатальным. Чувствовал себя Николай Федорович в общем-то неплохо. Что касается общества, так ему глубоко, как чувствуют себя отдельные его члены.

* * *

Забор был длинным — километра четыре. И высокий — не перепрыгнешь. Вдоль забора — тропинка, по которой с удовольствием ходил народ. Идешь вдоль забора и тепло. Ветер, если он есть, не дует. И солнышко припекает, особенно по весне. Летом и вовсе жарко, даже думаешь, а не снять ли пиджачок? Вот вдоль забора и ходил на работу Аркадий. Одно время он иногда думал о заборе, иногда — забывал и думал о других вещах — назовем их, бытовыми. Забор в нашем повествовании не играет никакой роли, и мы даже не представляем, с какой целью о нем написали. Вдоль забора ходил на службу в архив Аркаша. Что с того? Аркаша у нас не главный герой. Он нам вообще не нужен. Мы могли бы и без него обойтись. И тем более, обойтись без этого забора.

Кроме забора на пути был еще мостик. Под мостиком — речка, где плавали утки. Прелестная картина. Вселяет оптимизм. Скажем, что однажды с этого мостка едва не бросился какой-то человек. Вероятно, он устал от жизни и хотел свести с ней счеты. Шел совершенно на себя прежнего не похожий — словно пьяный. Хотя был трезвый. Стоит на мостике и думает — а не броситься мне в ручку вниз головой? И тут, представьте, подплывают утки. Смотрят на мужчину и спрашивают — ты нам хлеба принес? Не принес? Мы кушать хотим!

Мужчина, конечно, удивился. Его еще в школе учили, что разговаривать могут только люди, а всякие там пернатые — не могут. И если они вдруг заговорят, нужно срочно бежать в поликлинику на прием. Ни в какую поликлинику мужчина не побежал. Ничего себе, — думает, — какие-то курицы водоплавающие требуют хлеба. Невероятно! И принялся поджидать прохожего, чтобы у него поинтересоваться — послушалось ему, или в самом деле утки требуют хлеба?

Прохожим оказался Аркадий. Он шел вдоль забора и размышлял о разных довольно скучных вещах — вроде того — стоит ему покупать новые ботинки на следующий сезон или не покупать? Ботинки поизносились, и прежнего удовольствия не доставляли. Оказывается, кроме своей основной функции, ботинки могут еще выполнять и другую — доставлять владельцу эстетическое удовольствие. На пути у Аркадия оказался мужчина, на которого он не обратил должного внимания, в чем ничего удивительного нет. Чего, спрашивается, обращать на него да еще должное внимание? Он кто — этот мужчина? Никто — случайный прохожий на мостике. И внимания Аркадия он не заслуживает. Если только как случайный похожий, на которого можно на секунду другую бросить случайный взгляд. А можно и не бросать — мимо пройти.

— Товарищ, — говорит случайный прохожий, обращаясь у Аркадию, — можно вас спросить?