Тайные Знания

Потом, конечно, переводчик будет блевать, засунув голову в унитаз, и говорить, на кой хрен ему сдался такой мир? Но это произойдет потом. А сейчас все замечательно и прекрасно. Алексею Матвеевичу звонит генерал — вздумалось вдруг поделиться мыслями. Поздно. Груздь к этому времени делиться мыслями был не готов. Впервые в жизни он сажал на стул настоящую перуанку! Боже! Это надо было видеть! Минутой прежде он станцевал с ней самбу или другой танец — очень зажигательный. И так она Алексея Матвеевича зажгла, что он подумал — ничего себе! Не узнаю себя совершенно. Если бы кто мне сказал, что буду прямо сейчас вальсировать, не поверил бы ни одному слову.

Танцевал Груздь так себе — не слишком чтобы плохо. Танцевал — как умел. И непонятно, чего она к нему пристала? Чтобы внешность, так не было у Алексея Матвеевича внешности. Костюм рабочий в мелкую искорку был и ботинки за тысячу рублей. Он их на распродаже купил — случайно зашел. Дождь пошел, и чтобы спрятаться, Груздь забежал в магазин. И вот он сажает перуанку на стул — какой, к лешему, может быть в этот момент генерал? Какими еще делиться мыслями?

— Чего это у тебя? — спрашивает Гриша, — кто там женским голосом щебечет?

— Перуанка, — говорит Груздь, — мы только что отвальсировали. У меня вся жопа вспотела. Она по-нашему ни бум-бум. А я по-ихнему ни бум-бум. Международный симпозиум — очень приветливые люди. Мы с ней ходили курить на балкон. Гриша! Как она держит сигарету!

— Ты что пьян? — удивился генерал.

— Никогда прежде не был в Перу. А что если? Плюнуть и уехать! Они же все ацтеки. Нас на свете не было, а у них уже империя. Золото некуда девать. Представь себе — дома из золота. Не могу представить — воображения не хватает. Дед у нее в седьмом колене фараоном был. Она мне по секрету сказала. А переводчик перевел. Думает, я научный сотрудник. Так убедительно думает, что я сам поверил. Почему не быть мне научным сотрудником? Хочешь, приезжай. Мы и тебя научным сотрудником сделаем, и перуанку тебе найдем… нет не найдем — всех уже разобрали.

— А что это тебя вдруг к перуанцам занесло? — полюбопытствовал генерал.

— Харламов из головы не выходит, — признался Груздь, — а потом никогда не видел перуанцев. Замечательные люди. Ну ладно, пойду — как бы не заскучала моя дама.

Хорош гусь — нечего сказать, — подумал генерал. Веселится на неделе, гопака отплясывает на международном уровне. Харламов у него из головы не выходит.

Праздник закончился после двадцати три часов. Груздь подъехал к дому на дежурной машине — он ее из управления вызвал. А прежде в туалете стоял и справлял малую нужду, наблюдая, как приводят в чувство переводчика. Никто даже не мог представить, какое значение имеет в жизни общества переводчик. Оказывается, огромное значение! И поблевать ему нельзя в свое удовольствие. Процесс международный явно оказался под угрозой. Всем сразу потребовался переводчик, а его нет — тошнит в туалете. Алексей Матвеевич на силу отбился от своей Кармен — она была уже готова залезть в полицейскую машину. Чудом не залезла, перехватил другой счастливец — еще один научный сотрудник.

Подъехал Груздь к дому и полез в карман, чтобы расплатиться. А водитель молчит, словно так и должно быть. Однако Алексей Матвеевич не такой и пьяный был, чтобы сунуть денежку. Чего это со мной? — говорит себе и принялся хихикать — мол, совсем того. А если бы еще Кармен с собой взял?

Вышел, а тут фигура за углом прячется. Черт! Так всегда! Он и пистолет с собой не взял — в кабинете на службе оставил. Двинет сейчас фигура по голове тупым, тяжелым предметом и конец карьере. Кому нужен инвалид? Пенсионеры в управлении нужны два раза в год — оба по случаю торжественных мероприятий. В остальное время они не нужны. Коляска инвалидная сколько стоит? А если еще с моторчиком? Тьфу — нужно было у перуанки визитку попросить. Чтобы через Красный крест со скидкой инвалидную заказать. Вот такие или схожие по значению мысли пронеслись в голове Алексея Матвеевича. И кирпича рядом нет, чтобы использовать в качестве самообороны. В прежние времена кругом валялись — бери — не хочу. А нынче время кирпичей закончилось.

Впрочем, фигура не собиралась делать из него инвалида — стояла и наблюдала, не предпринимая каких-либо активных действий. Груздь, набравшись храбрости, шагнул вперед и… увидел Тюленина Николая Федоровича.

— Рискуешь, — произнес Груздь, забыв об этикете и прочих условностях, — а если у меня пистолет? Хлоп и дырка в голове!

— Задумался, — признался Тюленин, — и сомнения — подойти или не подойти. Надоел я вам, наверно.

— Если честно — надоел. Мне уже давно все надоели, — не стал лукавить Груздь. — Лезут со своими проблемами. Я что — доктор? Это ты — доктор. К тебе должны липнуть. Какие проблемы?

— Сосед пропал, — доложил Тюленин, — исчез в неизвестном направлении вот уже второй день.

— Еще один? Ты говорил, парень исчез. Все у тебя не как у людей. Все спят, а ты кого-то ищешь. Может, уехал в деревню.

— Никак невозможно. Нет у него деревни, у него вообще никого нет. Один он.