Тайный гость

– Матушка, зачем это? – не выдержал Михаил, с удивлением глядя на полусумасшедшую старуху. – Что она здесь делает?

Марфа властным жестом остановила царя:

– Погоди. Возьми пока.

Она протянула Михаилу свиток, который читала до того, как сын вошел в комнату, а сама вернулась к знахарке.

– И как тебе у них жилось?

– Хорошо жилось. Машенька – девушка добрая, ласковая, бывало, прижмется ко мне, говорит…

– Тоже ворожбе обучалась? – вкрадчивым голосом перебила Марфа. Возмущенный Михаил резким движением бросил на стол недочитанный допросный лист, но старая знахарка опередила его.

– Зачем? – недоуменно посмотрела она на мать царя. – Ей без надобности. Своя сила была. Природная! И ту она не ценила.

– И что за сила такая!

– Волшба наследная, татарская. Хлоповы от Бату-хана кровь свою ведут!

– О крови мы знаем, – нетерпеливо отмахнулась Марфа. – Что она делала?

– Ничего не делала. Голубка силы своей всегда чуралась, а у нас ведь как? Кто дара своего не ценит, от того он уходит!

– Может, забыла ты? Вспомни, бабушка!

– Да ничего я не забыла. Меня о том строгий дядечка, похожий на хорька, намедни уже спрашивал. Я ему, что и тебе, сказала.

Старуха нахмурилась и с подозрением оглядела инокиню Марфу с ног до головы.

– Ты, хозяюшка, что хочешь-то? Мне не веришь, сама у ней спроси. Она теперь в Москве. В хоромах царских живет! Тебя, видно, не пускают, вот ты и пытаешь меня ни за што.

Марфа, поведя тяжелым подбородком, махнула рукой инокиням, молчаливо ожидавшим ее приказа.

– Уведите ведьму.

После того как бесплотные, как привидения, монахини увели старуху прочь, Марфа бросила суровый взгляд на сына.

– Все слышал? Теперь понял?

– Нет! – Михаил упрямо поджал губы. – Отпусти Машу!

– Как я могу? Ты же слышал, кто она!

– И кто она, по-твоему? Слова сумасшедшей старухи…

– Это не просто слова сумасшедшей, – жестко парировала Марфа, схватив со стола увесистый столбец и потрясая им в воздухе, – это уже свидетельство! Скоро вся Москва будет судачить, что невеста царя – ведьма!

– Матушка, она не ведьма!

– Теперь твое утверждение надо доказывать. Ничего, Земский собор разберется и решит, что делать.

Услышав слова матери, царь почувствовал, как земля уходит у него из-под ног.

– Матушка, вы собираетесь созвать Земский собор?

– Не знаю пока, – проворчала Марфа, – еще не решила.

Михаил, почувствовав смену настроения матери, решил выдавить из железной женщины толику жалости.

– Матушка, почто такое бесчестие? Обо мне подумай! Двор и без того как улей гудит! Все по углам судачат, но это пока! Засудишь мою невесту, думаешь, люди на твою сторону встанут? Как бы не так!

– Почему это – я засужу? Все по закону!

– Наш закон – что паутина. Мелкое в нем застревает, а крупное вырывается. Не надейся. Машу все будут жалеть, а тебя ненавидеть. Зачем тебе это?

Марфа с удивлением поглядела на сына и крепко задумалась.

– Чего предлагаешь?

– Убери стрельцов с женской половины, отпусти Хлопову и ее людей, успокой народ. А с Машей я поговорю. Она себя хорошо вести будет. Честное слово!

Какое-то время Марфа сидела молча, обдумывая сказанное сыном. Обычно мягкий и склонный к подчинению, царь на этот раз проявил неожиданную твердость и мудрость зрелого государя. И тут Марфа испугалась. Она вдруг подумала, что это может означать конец ее беспрекословного влияния на сына.

Неужели такова сила любви? Царская мать зябко поежилась от одной только мысли о подобном. Если правда, то с этим надо что-то делать! Срочно!

– Эй, кто там за дверью? – властно крикнула Марфа. – Позвать ко мне начальника приказа Большого дворца.

Борис Салтыков явился в престольную почти мгновенно, точно все это время сам стоял за дверью.

– Подслушивал? – подозрительно прищурилась Марфа.

– Как я мог, Великая государыня? – и глазом не моргнув, соврал Салтыков.

– Не суть, – отмахнулась от него Марфа, – ну ты слышал! Стрельцов убрать. Дворню отпустить. Сделать все, как будто ничего не было. А Машка Хлопова, пока дознание не закончено, пусть сидит в своих покоях.

– Она и так почти никуда не ходит! – ухмыльнулся Борис Салтыков.

– А теперь никуда не будет! – хлопнула ладонью о край стола Марфа. – И позови ко мне младшего своего, Мишку. Скажи, у меня к нему по Аптекарскому приказу надобность возникла. Иди уже!

Как только Борис скрылся за дверью, Марфа повернула голову к хмурому сыну.

– Ну что, теперь твоя душенька довольна?

Царь слегка прикусил нижнюю губу и почтительно поклонился.

– Благодарю, матушка, о большем и просить не мог!

– То-то же! Цени мать, пока жива!

Глава 22