Тайный гость

– Ну и замечательно. Главное, что тебе нравится, – поддержал его Константин и отошёл чуть назад, чтобы окинуть весь громадный чёрный корпус машины взглядом. Полюбовался, покачал восторженно головой и попросил:

– Проводи меня, Жор. Поеду я. Мне пора. Надо ещё вещи собрать, которые с собой в командировку взять хочу. И погоду посмотреть. Не на Мальдивы ведь лечу – в Сибирь.

– Давай, Кость. И будь осторожен. – Жора похлопал его по плечу. У Константина снова стало тепло на душе. Он уезжал в командировку, но знал, что в Москве у него остаются друзья, почти родня, которые любят его и ждут.

– Спасибо, Жор, – кивнул он и сел в свою машину. Выезжая из двора, он увидел, что друг стоит у подъезда с задумчивым видом. «Надо всё-таки выпытать у Светы, что у них происходит, – подумал Константин, – хотя… не стоит лезть в душу. Расскажет сама, когда будет готова».

Глава 18

Июль 2008 года

Арина

Из больницы Арина, конечно, не сбежала. Хотя сосед явно это подозревал. У него на лице тяжкие сомнения были написаны аршинными буквами. В другой ситуации Арине было бы очень смешно наблюдать за ним. Но сейчас она могла думать только о Мире. И о том, что с ней и где она.

Вечером, уложив спать довольную, ни о чём не подозревающую Марту, Арина вышла в сад. Она привычно задвинула шпингалет на калитке, горько усмехнувшись: ни старый невысокий забор, ни задвижка уберечь их с Мартой, разумеется, не могли. Да и не было такой силы, что могла бы их защитить. Но сейчас им – Арина была в этом уверена – опасность не грозила. Во всяком случае опасность, исходящая оттуда, из их прошлого. Всё, что им было нужно, те люди уже забрали. Ни Марта, ни сама Арина им были не нужны.

Она постояла у калитки, вслушиваясь в мирные звуки затихающего дачного посёлка, и пошла к дому. Сквозь деревья было видно, что у соседа в бытовке горел свет. «Какая бытовка? А где дом?» – вяло шевельнулись мысли. Но и только. Абсолютно всё в этом мире с той ночи касалось её сознания вскользь. И только одна мысль с неумолимостью метронома билась в утомлённом мозгу. И только одно чувство раздирало в клочья измученное сердце.

Та ночь… Ночь, будто вышедшая из самых страшных её кошмаров…

Иногда, слушая рассказы других о каких-то трагических событиях, Арина удивлялась, если говорили, что ничего не предчувствовали.

Как это? – всегда думала она. – Неужели сердце молчало? Неужели не старалось предупредить?

Ей казалось, что вот уж её-то сердце обязательно уловит опасность, непременно подскажет, почувствует, предугадает.

А вот нет. Не уловило. Не подсказало. Не… Да ничего «не…»!

И в больнице, и после Арина постоянно прокручивала в голове тот день и ту ночь, вспоминая, анализируя, пытаясь увидеть что-то, что поможет ей найти выход и спасти Миру и Марту. А если получится, и себя…

В ту ночь они уже давно и крепко спали, как обычно ничего не опасаясь. Уже больше двух лет они жили благополучной и размеренной жизнью, и никто их не тревожил. Ведь не считать же, в самом деле, тревожащим обстоятельством ту тоже уже давнюю и к тому же единственную и на удивление спокойную встречу с Венцеславом в зимнем московском дворике.

Поэтому и вели они себя, как вполне обычная семья на отдыхе: окна даже на первом этаже – настежь, калитка – на расшатанной щеколде, дверь – на примитивном замке. В их довольно старом дачном посёлке, где проводили лето семьи сотрудников крупного оборонного предприятия, всегда было тихо и очень мирно. Вот и не опасался никто всерьёз. И Арина тоже. Даже она. Как оказалось – зря. Ох как зря! Должна, должна была опасаться и ждать. А она расслабилась, поверила, что всё позади. Ах, кабы повернуть время вспять…

Как и большинство матерей, Арина спала чутко. Вернее, не так. Она спала хорошо. Но любой звук из комнат дочерей – девочки жили в разных – слышала великолепно и тут же просыпалась. Когда-то давно, ещё только начав встречаться с Даниилом, она читала книгу о занимательных психологических фактах. В ней в числе прочего рассказывалось и о так называемых «сторожевых центрах». Оказывается, мамы спят, как и все здоровые люди, довольно крепко. Но есть у них этот самый «сторожевой центр», связанный с необходимостью оберегать своих детей, который всегда начеку. Пискнет ребёнок или даже вздохнёт чуть громче – мама проснулась. А громкие слова мужа может и не услышать – спит себе дальше, будто ничем и не потревожена.

Вот и Арина в ту ночь не услышала ни стука щеколды, ни шума, когда кто-то влезал в одно из окон первого этажа, ни щелчка отпираемой двери, ни звуков шагов по старой лестнице, которая хоть и не скрипела душераздирающе, но всегда вздыхала под ногами. Однако лишь только отворилась дверь в детскую, как она встревоженно приподняла голову с подушки и прислушалась. Сначала ей показалось, что это ветерок качнул прикрытую дверь, и от этого чуть задребезжало стекло в ненадёжном переплёте. Но в этот же миг она вспомнила, как, поцеловав уже уснувших дочек, собственноручно плотно закрыла дверь каждой из комнат. Не прикрыла, оставив щели, а повернула ручки и услышала щелчки язычков.