Тайный груз

Вид жестоко избитого журналиста, видимо, вполне удовлетворил главаря. Он прошел в глубь каюты и брезгливо опустился на кровать, рядом с головой Талеева. Потом несильно пнул его ногой в живот и резко спросил по-английски:

– С каким заданием ты приехал на Шпицберген?

– Это… мой… творческий… отпуск… – Журналист отвечал медленно, с одышкой, как сильно пострадавший человек. – Я… снимаю… видовой… фильм…

Главарь не дал ему договорить. Он схватил Талеева за волосы и резко дернул его голову вверх:

– Посмотри внимательно на моих друзей! Они не верят ни одному твоему слову и просто жаждут продолжить ваше тесное общение. Думаю, через пять минут ты будешь готов рассказать все, но вряд ли уже сможешь. А мои друзья займутся вплотную твоей очаровательной напарницей!

– Не надо… никого… мучить! Я… честно… отвечу… на все ваши вопросы. Дайте… мне воды!

Бандит внимательно вгляделся в окровавленное лицо своей жертвы и кивнул подручным:

– Дайте воду!

Мозг Талеева работал четко и быстро. Его организм не получил никаких серьезных повреждений, а лоскут кожи, содранный с головы ботинком мучителя, прекрасно сымитировал глубокое повреждение. «Сам захочешь так сделать, ни за что не получится! Да, вот ты и сделал первый ход, Саллах. Я разочарован: грубый „наезд“ абсолютно не оправдан логически. Ведь если я действительно тот, о ком ты думаешь, и иду по твоему следу, неужели „расколюсь“?! А если нет, как же негуманно ты обращаешься с творческой знаменитостью! Бармалей какой-то. А ведь тебе это сейчас вовсе не нужно! И получается, что ты элементарно боишься и хочешь быть уверен, что мы – безобидные работники „пера и камеры“ – просто так, случайно, на остров пописать заехали. Сейчас я выдам тебе этой уверенности с лихвой! Заслушаешься! Галчонка только надо поберечь…»

Но «выдавать» пришлось абсолютно другое!

В тот момент, когда один из бандитов доставал бутылку минеральной воды из бара-холодильника, в каюте мигнул свет. Чего не бывает на огромном корабле, несмотря на всякие стабилизаторы напряжения, коммутирующие автоматы и резервные линии! Даже последовавшие за первым еще два коротких мигания никак не насторожили террористов, и лишь следующее, чуть более продолжительное, вызвало вспышку раздражения у главаря: он неразборчиво выругался сквозь зубы и вытащил из кармана комбинезона мобильный телефон.

Правая нога Талеева взметнулась вверх и нанесла два удара. Первый, несильный, на разгибе коленного сустава, пришелся по кисти главаря и выбил телефон из его ладони. Второй, уже с полной амплитудой, завершился точно в задуманном месте – под подбородком противника. Так ударить можно было только из неудобного полусидячего положения, в котором находился журналист. Тело бандита еще продолжало заваливаться на спину, а Гера уже резко оттолкнулся плечом от деревянного бока кровати и ринулся в ноги второму террористу. Расстояние в два метра теоретически позволяло противнику среагировать на атаку, молниеносно выхватив оружие или, по крайней мере, отступив с линии нападения. Но его правая рука оказалась занята бутылкой минеральной воды! Пока этот досадный факт дошел до сознания бандита, куда-либо отступать было уже поздно: сцепленные «в замок» руки Талеева сильным ударом в область лодыжек просто подкосили террориста. Его мгновенно лишенное опоры тело, еще не успев достичь палубы, столкнулось со стремительно и целенаправленно летящим вперед журналистом. Последствия контакта оказались для бандита катастрофическими: отброшенный назад, он головой вошел в тесное соприкосновение с верхней панелью холодильника, которая, как и положено в шикарном семизвездочном сервисе, была изготовлена из цельной плиты серо-голубого мрамора. Расколоться на куски, как спелый арбуз, голове террориста не дала разве что шерстяная шапочка-маска.

Теперь Гера позволил себе обернуться, чтобы установить источник и причину низкого утробного воя, внезапно возникшего в дальнем углу каюты и грозящего на инфразвуке повредить его чувствительные барабанные перепонки. Одного взгляда оказалось достаточно: третий бандит, только что угрожавший девушке пистолетом, продолжал стоять на том же месте, но из боевых действий был выведен оч-ч-чень надолго. Свой коварный и жестокий удар Галя нанесла хоть и голой пяткой, но вложила в него всю ярость оскорбленной девичьей души: мало того что невежливо тыкали «пушкой» прямо ей в лицо, так еще и подняли руку на ее любимого мужчину! Длинное дуло пистолета с глушителем она легко отклонила молниеносным взмахом ладони, одновременно откинув назад голову и верхнюю половину туловища, что до предела увеличило амплитуду движения бьющей ноги.