Тайный груз

– Ах, вот оно что! Знали все, кроме меня! Заговор! Распустились! С завтрашнего дня начинаем жить по уставу. Подъем, физзарядка… что там дальше?

– Утренний осмотр, шеф, – шепотом подсказала девушка.

– Вот! И это будет. Понятно?

– Так точно! – Все рявкнули хором и, на удивление, слаженно. – Разрешите налить, господин полковник?

Талеев только махнул рукой.

Уже в коридоре, когда за ними плотно закрылась дверь журналистских апартаментов, Анатолий повернулся к Вадиму:

– Что же ты шефу не обо всем рассказал?

– Не я, а мы. И потом, чуть-чуть взрывчатки – это даже не тема для обсуждения.

– Ничего себе «чуть-чуть»! В этих мешках ящика три штатных было.

– Вот и чудненько! Представляешь, вдруг понадобится, шеф запричитает: «Эх, жаль, взрывчатки нет!» А мы тут как тут, на общее благо. А раньше времени чего в глаза прыгать? Вдруг не понадобится?! Она же у нас все-таки… того… на «точке» экспроприированная. Могут неправильно понять.

– Болтун ты, Вадька, первостатейный!

В номере остались Талеев и Редин.

– Готов к бенефису, Серега?

– Конечно.

– Завтра, в первой половине дня, фактический начальник экспедиции Вирский будет на совещании в местной администрации. Тебя он примет после обеда. Наш Куратор в Москве расстарался и организовал все, о чем я просил. Так что о причинах твоего приезда он уже будет знать. Ты – полномочный представитель Правительства России, специальный эмиссар, прибывший на месте разобраться с фактическим состоянием дел в поисково-разведывательной экспедиции. У тебя огромные полномочия и ярко выраженное желание вывести коррупционеров на чистую воду. Ты намереваешься не только навести «шороху» в бухгалтерии – а то, что через нее Вирский ворует немалые деньги в свой карман, не подлежит сомнению, – но и лично побывать на всех точках. Кроме того, ты проявишь большой интерес к законсервированным объектам – рудникам Грумант и Пирамида. Ненавязчиво дай понять Вирскому, что здесь у Москвы особый интерес: еще несколько лет назад на них проводилась предварительная разведка, которая выявила значительные залегания угля и возможное наличие нефти.

Понимаешь, он должен испугаться не только за судьбу экспедиции как личной «кормушки», но и за возможность обнаружения чего-либо предосудительного на этих самых объектах. Так испугаться, чтобы непременно позвонить своему таинственному «контакту».

Дальше уже наша забота. А ты не переигрывай! Не изображай из себя вовсе уж неподкупного и упертого идейного борца за справедливость и сохранность государственного добра. Оставляй Вирскому лазейки, например, для подкупа. В детали не углубляйся, не затягивай беседу. Сошлись на усталость после перелета, на акклиматизацию за Полярным кругом и уходи в забронированный номер.

– Гера, не волнуйся, разберусь. Или мы с тобой разучились понимать друг друга?

– Неспокойно мне что-то, Сережа. Твой «выход» – это сейчас главное звено операции. Единственный способ быстрейшего обнаружения «террористического схрона» – чтобы они его сами рассекретили. А нам останется только вовремя подоспеть.

– Какие у меня будут официальные документы?

– Целый набор. С такими подписями, что у самого глаза на лоб полезут. Завтра передам, изучи внимательно. Ты давай сейчас отдыхать, а мне еще важный звонок предстоит.

Из сообщения Куратора:

«Стацюк Михаил Карпович, он же Стасов Вениамин Леонидович, 1971 г. р., клички „Стас“, „Ваниль“, участник ОПГ, занимавшейся транспортировкой и сбытом наркотиков в Северо-Западном регионе, поставкой контрабандной рыбной продукции в магазины и рестораны Санкт-Петербурга. Отмечены несколько эпизодов продажи оружия (не доказано). В боевые группы не входил, занимался планированием операций и работой с поставщиками и клиентами. Ранее не судим. Задержан в Санкт-Петербурге во время рейда по подпольным игорным заведениям. На период следствия выпущен под подписку о невыезде (?!). Тут же покинул город. Объявлен во всероссийский, потом в международный розыск. Пока безрезультатно. Фотография прилагается».

Как тесен мир!

Конечно, у великолепной Галины Алексеевой не возникло никаких проблем в архиве Главного управления шахт на Шпицбергене. После ее заявления, что в центральной российской прессе обязательно будет отдельно отмечен скрупулезный труд добросовестных архивариусов, на столе появились кофе и шоколадные конфеты. Ну, а когда московская публичная дива ненароком обронила, что всякий труд должен справедливо вознаграждаться, к ним тут же добавился низкопробный французский коньяк.

Дальше девушке пришлось более внимательно следить за своими высказываниями, чтобы, не дай бог, ее не стали выносить на руках из невзрачного кабинета по свежерасстеленной ковровой дорожке.