Тайный искуситель

Подозрительный взгляд Халима из вопросительного стал обвиняющим.

— Ты боишься его, этого Себастьяна? — Он произнес иностранное имя как ругательство. — Ты боишься его больше, чем подвести свой клан? Больше, чем ты боишься того, что я пообещал тебе в тот день, когда оставил с франками?

Да простит ее Аллах, но это было так. Она боялась Себастьяна больше всего остального, вместе взятого. Она боялась того, что он с ней делал, боялась того, что он заставлял ее чувствовать. Больше всего она боялась отдать ему свое сердце, риск, который она себе не может позволить, и позор, который она никогда не сможет вынести.

— Я приняла решение, — сказала она Халиму, вложив в эти слова всю свою решимость. — Я придумаю другой план, чтобы выполнить свою миссию, но во дворец я не вернусь.

Когда она начала уходить, Халим потянулся и схватил ее за руку.

— Ах ты, наглая тварь. Решила, что все так просто? Считаешь, что у тебя есть право голоса?

— Отпусти мою руку, Халим.

Она вырвала ее, но фидаи сделал два шага вперед, оттесняя ее и прижимая к одной из колонн аркады в мечети. Муэдзин воззвал к четвертой молитве, отвлекая ее от чесночной влажной вони в дыхании Халима. Протяжные крики призывов эхом разнеслись по двору и отразились от плоских крыш города, зовя верующих на джуму, пока Халим не спускал с Захиры убийственного взгляда. Внезапно к ее груди прижалась холодная сталь, и Захира вдруг познала миг истинного страха.

Но она не желала сдаваться. Ее рука скользнула под тунику к рукояти ее собственного кинжала. Она встретит его лезвие своим, если придется.

— Если я умру, Халим, обещаю, ты тоже умрешь.

— Тогда достань свое оружие, — усмехнулся он, — если думаешь, что сможешь достать меня прежде, чем я тебя выпотрошу.

— Госпожа, все в порядке?

Захира резко повернула голову и потрясенно осознала, что Абдул стоит в нескольких шагах от того места, где она и Халим замерли в безвыходном противостоянии. Слуга переводил взгляд с нее на фидаи, который держал кинжал, направленный в ее сердце.

— Глупая девчонка. Я говорил тебе приходить одной, — Халим зарычал на Захиру.

Абдул сделал шаг вперед, явно намереваясь помочь ей.

— Госпожа, не волнуйтесь. Я не позволю ему навредить вам.

— Абдул, уходи! — приказала ему Захира, слишком глубоко увязшая в ситуации, чтобы беспокоиться о приличиях. — Умоляю тебя. Уходи, сейчас же!

Он не обратил внимания на ее предупреждение. Абдул смело подошел к Халиму, безоружный, но невнимательный.

— Отпусти эту женщину. Теперь твоя сестра принадлежит моему господину. Навредишь ей, навредишь ему, а этого я не позволю.

Халим издевательски фыркнул.

— Моя сестра. Ах да. Я едва не забыл.

Абдул нахмурился, явно растерявшись. Он вопросительно посмотрел на Захиру. Он чувствовал ложь. Сомнение, которое промелькнуло в этих добрых, умных глазах, заставило ее сердце сжаться.

— Абдул, — сказала она, покачав головой, — пожалуйста, ты не знаешь, что делаешь.

— Я поклялся защищать вас, госпожа, — ответил он, и по выражению его лица было видно, что сейчас он это делает не ради своего господина, а ради нее самой. Он повернулся к Халиму и шагнул вперед, потянувшись к его руке.

Все произошло в мгновение ока, но для Захиры, неспособной ни на что, кроме как предупредить криком об ударе Халима, события разворачивались, как во сне: медленно, заменяя один мучительный образ другим.

Когда Абдул приблизился, Халим развернулся с кинжалом в руке. Абдул потянулся за ним, ударяя по его руке, словно собирался отбить оружие в сторону. Несмотря на худобу, Халим был сильнее и намного лучше тренирован. Он легко защитился от удара, тенью повторил дугу, по которой двигалась рука Абдула, нырнул под нее и сам ответил яростной и неотвратимой атакой. Кинжал в его руке казался не более чем вспышкой полированной стали, пятном света, которое рассекло воздух перед тем, как вонзиться в беззащитную грудь Абдула.

Захира пронзительно закричала и побежала к нему, но было слишком поздно. Халим выдернул свой кинжал, и в ту же секунду Абдул упал на колени. Из раны хлынул темно-красный поток, река крови залила пальцы Абдула, когда он кашлял и сжимал грудь, чтобы остановить кровотечение.

— Будь ты проклят, Халим! — закричала Захира, бросившись к умирающему слуге. — Тебе незачем было это делать!

— Я велел тебе прийти одной, — сказал он с убийственным спокойствием. — Возможно, в следующий раз ты будешь лучше выполнять мои приказы.

— Клянусь, за это ты заплатишь жизнью! — кричала она на него, но, подняв глаза, увидела, что Халим исчез, и она осталась одна с ужасными последствиями того, что по неосторожности навлекла на Абдула.

— Госпожа, — сказал он, глядя на нее с потрясенным неверием, и его голос был отрывистым, таким болезненно слабым. — Я умираю, госпожа.

— Нет, — сказала она, запнувшись, зная, что это ложь. — Абдул, прости меня, пожалуйста. Мне жаль. Мне так жаль.