Тайный код Петербурга

Юный гвардеец Владимир Новосильцев был богат, умён, образован, талантлив. Блестящие родственные связи матери и собственная предрасположенность к военной службе гарантируют славную карьеру. Но… неосторожное обещание жениться на сестре друга Константина Чернова, обворожительной Катеньке Черновой, – и жизнь покатилась под откос. Мать запретила жениться, свет осудил, друг возненавидел. Стрелялись. Оба были смертельно ранены. Оба успели перед смертью простить друг друга. Владимира оплакивала родня. Константина пришёл хоронить весь светский Петербург.

На месте постоялого двора близ места дуэли, куда перенесли смертельно раненного Новосильцева, его мать Екатерина Владимировна Новосильцева, не снимавшая траур по своему единственному сыну до самой своей кончины, заложила церковь во имя святого равноапостольного князя Владимира.

В зданиях, возведённых рядом с храмом, Новосильцева, урожденная Орлова, устроила Орлово-Новосильцевское благотворительное заведение, то есть богадельню. Архитектором всего ансамбля был Иосиф Иосифович Шарлемань. Улица Садовая стала называться Новосильцевской.

Владимирскую церковь на Новосильцевской улице знал весь Петербург.

С храмом была связана одна совершенно петербургская традиция: было принято приезжать сюда и ставить свечку перед какими-либо важными событиями.

Не было офицера, который бы в случае грозящей опасности – перед отъездом в действующую армию или накануне дуэли – не заехал бы помолиться в Новосильцевскую Владимирскую церковь. И поставить свечку.

Вихрь ХХ века уничтожил и храм, и богадельню. В парке появились другие памятники, прославлявшие героев нового разрушительного времени, а носившая до 1952 года улица Новосильцевская была переименована в Новороссийскую. Но время, казалось бы, стирающее всё на своем пути, сохранило следы удивительной эпохи, когда слово «честь» было для наших предков не пустым словом.

И эти следы можно увидеть и даже потрогать. Жёлтые здания на углу Новороссийской и Большого Сампсониевского проспекта, ныне стоматологическая поликлиника, – сохранившиеся строения той самой Орлово-Новосильцевской богадельни. В звеньях бывшей решетки храма, ныне ограждающей поликлинику, мелькает силуэтное изображение довольно распространенного вида надгробия – каплицы – в обрамлении растительного орнамента.

Новосильцевская Владимирская церковь

Переулок у здания бывшей богадельни с 1999 года стал именоваться Новосильцевским.

Очень часто у бывшей церковной ограды и в наши дни можно увидеть горящие свечи. Кто их ставит и зачем, до сих пор неизвестно. Хотя там не раз замечали даму в чёрной накидке.

Роковой аксессуар

Пожалуй, трудно найти ещё один город, где оброненный кем-то аксессуар, такой как перчатка, может восприниматься как-то иначе, чем просто чья-то потеря. Но таков уж Петербург, что даже самая простая вещь способна всколыхнуть или даже перевернуть целые пласты времени. Выстроить удивительные взаимосвязи.

Время проходит стремительно, и сегодня, казалось бы, ничто не напоминает о том, когда за любовь платили жизнью, а слово «честь» было, по сути, синонимом слову «дуэль». Но это только кажется. Примеры тому и парк Лесотехнической академии, и другие «дуэльные» места Петербурга. Такие как Чёрная речка, Парголовская дорога, Каменный остров.

На Чёрной речке в 1837 году прозвучал роковой выстрел, оборвавший жизнь великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина. Это место было выбрано дуэлянтами не случайно. Надо сказать, что Чёрная речка и территория за речкой заслужили славу дуэлянтских мест задолго до того зимнего дня. Отдалённость от центра и тишина как магнит притягивала сюда тех, кто хотел решить вопросы чести при помощи оружия. И притягивала ещё долго после роковой дуэли Пушкина и Дантеса.

Мир полон удивительных взаимосвязей. Судите сами. Пистолеты для дуэли Пушкина и Дантеса были взяты Эрнестом де Барантом. Спустя три года опять-таки за Чёрной речкой, чуть дальше – у старой Парголовской дороги, состоялась дуэль Эрнеста де Баранта с Михаилом Юрьевичем Лермонтовым. Именно после этой дуэли Лермонтов и был сослан. Правда, и де Барант поплатился за поединок.

Говоря о Чёрной речке, конечно, хочется вспомнить и ещё одну знаменитую дуэль. Почти на том самом месте, где стрелялись Дантес и Пушкин, произошёл ещё один поединок, получивший всероссийскую огласку.

Здесь в начале ХХ века состоялась дуэль между замечательными русскими поэтами – 25-летним Николаем Гумилёвым и 32-летним Максом Волошиным.

Макс Волошин (Максимилиан Александрович Кириенко-Волошин) несколько месяцев мистифицировал литературный Петербург публикациями стихотворений Черубины де Габриак, – такой псевдоним он придумал для поэтессы Елизаветы Ивановны Васильевой. Когда мистификация вскрылась, Николай Степанович Гумилёв, самый страстный поклонник Черубины, на почве ревности оскорбил Елизавету Ивановну.

Макс Волошин взял под защиту свою «крёстную дочь» и вызвал Гумилёва на дуэль.

Макс Волошин