Тайный любовник

– Я тоже постоянно думаю о тебе, – прошептал он. – С того дня, как увидел тебя впервые. Ты тоже помнишь тот день? Мне показалось, я в жизни не видел никого прекраснее. Я хочу сказать, дело не только в дивном теле, лице, волосах, – Софи, у тебя самые красивые волосы на свете. Они как солнечный свет, как желтые цветы…

– О, Джек! – Она замерла, упиваясь его похвалой и одновременно смущаясь.

Он нежно коснулся губами ее лба. Лаская ее грудь, он говорил:

– Да, не только тело, лицо, волосы. Я был в тот день с братом, и мы оба почувствовали это.

– Что?

– Трудно объяснить. То, как ты обращалась с детьми: благожелательно, ласково. Софи, ты… такая славная.

– Не всегда. – С сосредоточенной улыбкой она прислушивалась к своим ощущениям, в то время как Джек поглаживал средним пальцем розовый бутон ее соска.

– Так тебе нравится? – прошептал он, хотя и без того ясно было, что нравится – поскольку, закусив нижнюю губу, она тихо застонала.

– А так? – Палец сменили сначала губы, а потом язык. От ее постанываний его словно огнем обдало, и он вновь подумал, какое это чудо – оказаться с ней в ее девичьей кровати, касаться ее, заставляя сладко стонать.

– Это долго?.. – выдохнула она и замолчала, смущенная.

– Что «долго»?

Она коснулась его щеки.

– Это долго будет… перед тем, как… по-настоящему?

– Столько, сколько захочешь.

– О! Я думала… даже не представляла, что так бывает. Все так делают?

– M-м, не знаю. – Он ласкал ее мягкий живот. – А как, ты думала, делают другие?

– Я думала… все делают только одно. Даже не знала, что сначала можно ласкать вот так. Ведь это чудесно, правда?

– Правда. – Его пальцы скользнули ниже. Она спрятала лицо, уткнувшись ему в шею, и хватала воздух широко открытым ртом, чувствуя обжигающе-нежное прикосновение его пальцев.

– Джек?

– Да?

– Ты сказал, столько, сколько захочу.

– Угу!

– Сейчас… я хочу сейчас…

Коннор накрыл ее своим телом и поцеловал, шепча:

– Раскрой ноги, Софи.

Она по-прежнему не решалась к нему прикасаться; ему пришлось помочь себе рукой. Такой женщины у него никогда еще не было, он не знал, чего от нее ждать, В последнюю секунду он прошептал:

– Скажи мне, если будет больно.

Ответом ему послужил полный недоумения взгляд. Он понял, что свалял дурака.

– Прости меня, Софи.

– За что, Джек?

Может, все-таки стоит ее предупредить?

– За то, что я должен сделать вот так.

Весь сжавшись, как стальная пружина, он проник в нее одним ударом. Она ахнула и испуганно вскрикнула.

– Вот и все, – успокоил он ее, когда дар речи вернулся к нему после пережитого немыслимо острого наслаждения.

– Все? – разочарованно протянула Софи. Коннор не удержался от улыбки.

– Больше не будет больно, – объяснил он, обхватив ее лицо ладонями и целуя снова и снова. – Все остальное тебе понравится, вот увидишь. Я обещаю.

11

Бренди в полночь – поистине порочное наслаждение. И его крепость, привкус дымка – лишь часть удовольствия, главное же в том, что пьешь его маленькими глоточками, когда на тебе лишь ночная рубашка и ты только что провела возлюбленного по дому, показывая ему, как ты живешь.

– Это моя детская, – объявила Софи, прислонившись к его плечу, чтобы чувствовать его близость, и подняла свечу выше, освещая просторную комнату, оклеенную голубыми с желтым обоями. – Не мешало бы вытереть пыль, – заметила она. А заодно и проветрить; в комнате стоял запах сырости. Заполненные игрушками полки вызвали волну воспоминаний. – Вот эта кукла, Нора, была у меня самой любимой. – Она показала на желтоволосую фарфоровую куклу в голубом парчовом платье, восседающую на миниатюрном кожаном кресле в самом центре кукольного мирка.

– Она похожа на тебя.

– Услышь я это, когда мне было семь лет, я была бы в восторге.

Коннор нежно обнял ее за талию и привлек к себе.

– О, я вижу, у тебя был деревянный конь!

– Его зовут Миднайт. Какие скачки мы с ним устраивали!

– Нору вы брали с собой?

– Иногда. Повар клал мне с собой завтрак в коробку, и я съедала его, не слезая с Миднайта, воображая себя американским ковбоем, скачущим по обширному пастбищу. – Джек улыбнулся. – Я, наверное, была избалованным ребенком. По сравнению с другими детьми. – По сравнению с ним, подумала она. У нее были сотни игрушек; большинство их пылилось в этой комнате – книжки и головоломки, кубики, игры, мелки и краски, куклы из папье-маше, стереоскопы. Она подумала о книге, которую учитель подарил Джеку, – книге о мальчике, который мог становиться невидимым. Его братья высмеяли эту книгу, но у него, по крайней мере, были братья. И никакое обилие игрушек не в состоянии заменить ребенку живое человеческое общение.

Похоже, она была ненамного счастливее Джека. Тот хотя бы не был одинок в детстве.