Тайный монах

Серый или Серж (кому как удобно) работал со мной и Владькой во всё той же лаборатории НПО, но занимался чистой математикой для ЧПУ (числового программного управления) оборудования, к которому мы готовили механику и электронику.

Где-то в то же время, когда я ушёл с НПО, он поехал в Швейцарию по линии нашего СП. Как говорится в анекдоте: «…если задержусь на совещании, то у неё и заночую». Серж задержался в Швейцарии более чем на десять лет. Прикол был в том, что уехал он с НПО пусть в длительную, но командировку, а через год-полтора оттуда уже возвращаться было некуда – предприятие обанкротилось.

Впрочем, Серёга и не расстраивался. «Швейцарские партнёры» по достоинству могли оценить его мозги, ввязались в проблему оформления формальностей, и сегодня Серж еже уважаемый специалист в уважаемой фирме с видом на жительство и в ожидании гражданства банковского символа планеты.

– Да беги же скорее к телефону, – Люська прервала наши лобызания с Чарликом.

Серый звонил в среднем раз в год – поддерживал контакт.

Однако его последний звонок был всего месяц назад, так что этот явно неплановый.

– Я чего звоню, – начал Серый без традиционной разминки типа: «как там ты? как там наши?», – тут на фирме проблема возникла по оборудованию типа нашего. Есть вариант тебе подзаработать. Помнишь свою тему полускоростного вихря?… – у меня появилось ощущение, что из-за качающегося под ногами пола сейчас начнётся морская болезнь.

– А поить будут? – ляпнул первое, что пришло в голову.

– Да всё, всё будет, – Серж, казалось, очень искренне поспешно рассмеялся, – у тебя что-то по теме осталось?

– Бумаг нет, – как-то совсем заворожено глядя в пустоту, уронил я, напоминая себе птичку, околдованную змеем.

– Но ты же умница. Помнишь как Игорь Костолевский в фильме «Тегеран-43» ответил на вопрос: «что осталось?». «Осталась память, простая человеческая память». Попробуй по памяти всё восстановить. За гонораром не заржавеет.

– Хорошо… Попробую, – как-то уж совсем голосом зомби протянул я.

Мы попрощались. Действительно, а что же с моей памятью? Почему такой туман, когда вспоминаю о событиях в Люблине? Неужели же я ничего не вспомню о той работе, которой посвятил столько лет, объединяя и анализируя результаты, достигаемые различными учёными и коллективами на протяжении десятилетий. Мне было как-то не по себе. Одному с этими мыслями оставаться было опасно. Человек, по моему разумению, слабое существо, каким-то образом умирает, если остаётся сам.