Тайпан

Первый Большой Ветер промчался по гавани час спустя и обрушился на «Отдыхающее облако». Якорные канаты с громким треском лопнули, и судно, беспомощное в кромешной тьме, стало сносить. Маусс, сидя в одной из кают, поднял глаза от Библии и возблагодарил Бога за все милости Его и за Хун Хсу Чуня. Новый шквал опрокинул «Отдыхающее облако», Маусса швырнуло на перегородку, и он потерял сознание. Ветер гнал корабль, почти лежавший на боку, к берегу. На его пути стояла «Бостонская принцесса» Купера – Тиллмана. Два корабля яростно столкнулись, бушприт «Отдыхающего облака» врезался в надводную часть американского судна, оттолкнув его и повредив обшивку, потом плавучий склад Струана развернулся кормой к берегу и понесся дальше. Буря бросила эту громадину на деревню сампанов, потопив десятки крошечных лодочек, и с размаху вынесла на берег. Сотни китайцев утонули, а те, чьи сампаны пока уцелели, сбились в дрожащие кучки под навесами из бамбука. Но следующий Большой Ветер унес эти жалкие перекрытия и с ними много семей.

На «Бостонской принцессе» Джефф Купер с трудом оторвался от пола главной каюты и помог подняться Шевон. Шторм набирал силу, обрушивая на корабль шквал за шквалом, но его якорные канаты выдерживали натиск.

– Ты в порядке? – прокричал Купер, перекрывая рев урагана.

– Кажется, да. О Боже, помоги нам!

– Оставайся здесь! – Купер открыл дверь каюты и стал пробираться через окружавший его кавардак к палубе. Но ветер и горизонтально летящий дождь прогнали его вниз. Он спустился на три палубы и прошел по коридору в трюм. Подняв над головой фонарь, он огляделся. Там, куда ударил бушприт «Отдыхающего облака», шпангоуты треснули, и швы начали расходиться. Купер вернулся к Шевон.

– Все в порядке, – солгал он. – Только бы канаты выдержали.

Большой Ветер промчался по Глессинг-Пойнт, переломил флагшток и, словно копье, швырнул его в здание, где помещалась контора начальника гавани.

Флагшток пробил гранитную стену и оторвал Глессингу руку у локтя. Он пронзил все строение насквозь и замер в противоположной стене, отшвырнув Кулума в сторону и забросав Тесс обломками кирпича, щепками и горячими углями из жаровни.

Дождь и ветер с воем ворвались в разбитые стены, и платье Тесс вспыхнуло. Кулум с трудом поднялся на ноги и начал колотить по горящей материи голыми руками.

Потушив огонь, он сжал Тесс в объятиях. Она была без чувств. Ее лицо побелело, волосы были опалены с одного края. Он сорвал с нее платье и внимательно осмотрел. Спину покрывали ожоги.

В его сознание вдруг ворвался дикий крик. Повернув голову, он увидел Глессинга: кровь хлестала у него из культи. А у другой стены он увидел оторванную руку. Кулум поднялся, но не смог двинуться с места.

– Ну же, сделай что-нибудь, Кулум! – закричал он себе, перекрывая вой ветра.

Мышцы подчинились ему, он схватил обрывок сигнального фала, перетянул руку Глессинга выше локтя и остановил кровотечение. Потом попытался решить, что ему делать дальше, и тут вспомнил, что делал его отец, когда ранили Сергеева.

– Очисти рану, – сказал он вслух. – Вот что ты должен сделать. Очисти, а потом прижги ее.

Он нашел чайник. В нем еще оставалась вода, поэтому он сразу опустился на колени рядом с Глессингом и начал промывать кровавый обрубок.

– Держись, старина, – бормотал он, чувствуя, как муки Глессинга разрывают ему душу.

Тесс, всхлипнув, пришла в себя. Она поднялась на ноги. Ветер кружил по комнате бумаги, флажки, пыль, почти ослепляя ее. Потом ее взгляд очистился, и она закричала.

Кулум в панике обернулся и увидел ее безумный взгляд, прикованный к оторванной руке Глессинга.

– Помоги мне! Разыщи каминные клещи! – заорал он во всю силу легких.

Она затрясла головой, отшатнулась в истерике, и в следующий миг приступ рвоты перегнул ее буквально пополам.

– Найди эти растреклятые клещи! – в бешенстве проревел Кулум, руки его горели огнем. – Потом пусть тебя рвет, потом!

Тесс заставила себя выпрямиться, потрясенная злобой, звучавшей в его голосе, и принялась искать клещи.

– Ради Бога, скорее!

Наконец она нашла их и, словно в кошмарном сне, протянула Кулуму.

Он взял ими пылающий уголь и прижал его к культе. Глессинг вскрикнул и потерял сознание. Вонь от горелого мяса была невыносима. Кулум боролся с тошнотой, пока вся культя не была тщательно обработана.

Потом он отвернул голову в сторону, и его вырвало.

Брок отвернулся от барометра. Корабль вибрировал всем корпусом, стонали бимсы и шпангоуты.

– 28,2 дюйма, Лиза! Он никогда еще не падал так низко!

Лиза обняла Лиллибет и попыталась справиться со своим страхом.

– Интересно, где сейчас Тесс. О Господи, защити ее!

– Да, – сказал Брок.

Вдруг бревна пронзительно завизжали, и корабль лег на бок, но потом выпрямился.

– Я иду на палубу!

– Останься здесь! Ради Бога, милый, побереги… – Она замолчала, потому что он уже вышел.

– Когда это закончится, мама? – плача, спросила Лиллибет.

– Теперь уже в любую минуту, милая.